Когда над могилой Иры вырос холмик талой земли, минуту все стояли в тишине. Затем раздался троекратный залп солдатского салюта.
Пожилой усатый солдат, видевший несколько дней назад Трофимова вместе с Ирой, подошел к Алексею и тихо сказал:
— Товарищ гвардии старший лейтенант, пора итти.
И кто знает, может быть, жертвуя собой и вместе с партизанами отбивая бешеный натиск озверевших гитлеровцев, Ира Коврова спасала не только партизан своей группы, но и жизнь его, Алексея.
От сильного удара кулаком по столу зазвенела посуда. Хрустальный бокал, стоявший на краю стола, упал на пол и разбился. От второго удара перевернулась пепельница и на залитую вином скатерть высыпались изжеванные окурки. Гул голосов оборвался, и все находившиеся в ресторане обернулись в сторону столика, за которым сидели трое мужчин — инженеры Родионов и Белоцерковский и геолог Ветров. Белоцерковский заискивающе успокаивал захмелевшего Родионова:
— Ну зачем так, Александр Емельянович! Никто не спорит. Конечно, кроме тебя, некому быть главным инженером. Тебя и назначат. Это определенно. А о Трофимове ты забудь.
— Плевать мне на вашего Трофимова! — крикнул Родионов, и новый удар потряс столик.
Подбежавшие официанты стали успокаивать скандалиста.
Ветров, случайно оказавшийся в компании Родионова и Белоцерковского, пожалел, что принял их предложение «посидеть часок за дружеской беседой». Он с нескрываемым отвращением посмотрел на перекошенное злобой длинное лицо Родионова с дергающимися от злобы губами. От его обычной холодной надменности не осталось и следа.
Белоцерковский не скупился на лесть, чтобы успокоить приятеля.
Родионов потребовал еще вина.
Ветров решительно встал, собираясь уходить. Заметив это, Родионов зло сказал:
— Тебе что, наше общество не нравится?
— Ну что вы! Общество изысканное!
Ветров повернулся, направляясь к выходу. Почти у самой двери его догнал Родионов:
— Постой!
— Что вы от меня хотите? — с неприязнью спросил Ветров.
Родионов, взяв Ветрова за борта пиджака и дохнув водочным перегаром, процедил сквозь зубы:
— За Трофимова обиделся?
— Оставьте вы в покое Трофимова! Вы его сотой доли не стоите. А теперь уберите руки и оставьте в покое мой пиджак.
— Не пущу! — упрямо мотнул головой Родионов, крепче сжимая в своих кулаках борта пиджака.
Ветров спокойно взял Родионова за кисти рук и сжал их, словно железными тисками. Ослабевшие пальцы Родионова разжались сами собой. Слегка оттолкнув его от себя, Ветров быстро вышел.
