На веранде, куда Надежда Ивановна провела Зарубина, когда он умылся, было прохладно. Нежно благоухали цветы, ровным рядом стоявшие в кадках и горшках вдоль застекленной стены. Только один цветок лежал на полу, смятый и засыпанный землей. Тут же валялись черепки разбитого горшка. Плавно колыхалась легкая штора от струи уличного воздуха, попадавшего через разбитое окно.
«Должно быть, на улице резко похолодало», — подумал журналист, наблюдая за тем, как Надежда Ивановна, собрав в старое ведро землю, осторожно водворяла в него искалеченное растение.
— Вот ведь что натворили! — нарушила молчание Надежда Ивановна, привязывая стебель цветка к воткнутой в ведро палке. — И откуда еще берутся такие ироды?
— Смелые воры, и собаки не побоялись.
— Ну, смелости-то большой здесь нет. Они были уверены, что в квартире никого нет.
— Как так? — Зарубин вопросительно посмотрел на Надежду Ивановну.
— Конечно. Я ведь в это время, как всегда, пошла с Атаманом погулять. Эти жулики и выждали, когда мы уйдем. А я с полдороги вернулась: вспомнила, что газ не выключила. И как только я дверь открыла, так Атаман кинулся внутрь — должно быть, почуял чужих людей. Я услышала, как здесь, на веранде, что-то упало, залаял, зарычал Атаман. Бросилась я сюда, но сразу никак не могла найти выключатель. А Атаман уже рвал кого-то в саду…
Зарубин, слушая Надежду Ивановну, наблюдал, как ловко, без суеты наводила она порядок в комнате. Когда она, словно мимоходом, переставляла на другое место какой-нибудь предмет, то казалось, что другого, лучшего места для этого предмета в комнате нет. «Вот так же и мама», — вспомнил свою мать Зарубин.
Закончив уборку, Надежда Ивановна заглянула зачем-то за штору в темный провал разбитого окна и, повернувшись к Зарубину, грустно сказала:
— Жалко Атамана.
И замолчала, отведя в сторону затуманенные глаза. Так прошло немного времени, потом Надежда Ивановна как-то выпрямилась и, улыбнувшись, повернулась к Зарубину:
— Ну, а как вам, Павел Константинович, здесь не душно? — Она чуть хитро, совсем как Трофимов, улыбнулась и продолжала немного торжественно, с гордостью: — Это Алеша все. Он здесь, на веранде, работает. И у меня в комнате он сделал такой же холодильник. — Надежда Ивановна глазами показала на ромбическую трубчатую решетку под потолком, хорошо гармонировавшую с переплетом рам веранды.
— Так, значит, поэтому-то здесь так прохладно? — только теперь понял Зарубин.
— А то почему же еще? Раньше мы от жары задыхались. А теперь благодать…
