Чайник разогревался совершенно не так, как китайские пластиковые. Сделанный, как все советское из надежнейшего хромированного… чугуния, он сердито ворчал и важно побулькивал. Я все крутил кружку, рассматривая сколы белой эмали и думал. Вспоминал еще не случившееся, вспоминал и думал о самых обычных мальчишках.
Таких же, как я-сегодняшний, гонявших на «Сурах», «Камах» и «Уральцах», стачивающих октябрятские звездочки до серого блеска, на переменах носящихся по коридорам школы, весной игравших в клёк и ножички, летом лазавших в дачи за зелеными яблоками и уматывающихся в футбик, рассаживающих локти с коленками в войнушке.
Через десять с небольшим лет мы все встретимся. Там, где сейчас всесоюзная здравница, потихоньку начинающая закипать. Два года, вроде так, два года назад мои родители ездили в Дагестан, привезли мне-сегодняшнему пластмассовую шашку и тонкую пачку фотографий с отпуска. Женщины в коротких платьях, довольно улыбающиеся мужчины, какая-то база отдыха с днем то ли Нептуна, то ли какого-то маскарада под самых настоящих индейцев.
Через десять лет мы, сейчас носящиеся в своих каникулах, встретимся там, в Дагестане, спаленном солнцем, Дагестане, где вот такие кружки будут вместо детских любимых чашек в горошек, с олимпийскими мишками или, не знаю, с всадниками Клодта. Встретимся, потеряем первых друзей с офицерами, отправимся дальше, в республику, где на зелено-белом флаге чернеет волк.
Так что… Хорошо, что все эти настоящие казаки с Ростова и Кубани, суровые челябинские парни и не менее суровые пацаны с Тагила и Ревды, невысокие чуваши с Чебоксар и хитрые ставропольские армяне сейчас просто могут стрелять из игрушечных автоматов. Играйте, пацаны, воюйте, пока война веселая и интересная. И на ней убивают «из последних сил», а враги встают и идут воевать снова.
Чайник закипел. Мясо оказалось жестковатым, уксусом пахло чуть больше нужного, но оказалось очень вкусным. И не странно, голод, так-то, лучшая приправа. Я хрупал редиской, сочной, немножко резкой и крутил в руках банку кофе. И удивлялся тому, как быстро меняются материальные ценности в нашей жизни. Эту вот банку, темного стекла и с высоким граненым горлом, могли купить не все. В ней, в отличие от жестяных упаковок советского производства, пряталось настоящее кофе.
Потому как на этикетке и крышке красовалась коричнево-красная голова индейца с двумя перышками и надписью Café Casique. Настоящий бразильский кофе… Ну, а кому настоящее, само собой. То не суть.
