У здорового человека все узлы колебались то в одну, то в другую сторону, как бы временно подчиняясь соседу, потом освобождаясь, потом подчиняясь другому соседу и так далее. В совокупности колебаний узлов можно было увидеть и приступы хаоса, и периоды строгого порядка, и узоры почти музыкальной гармонии. Что же происходило с узлами Цеба? Там царило строгое подчинение, не прерываемое никакими вихрями. Все узлы колебались в одну сторону, и только в самом центре модели оставался сгусток непоколебимых узлов.
Со всей очевидностью стало понятно, что Цеб действительно болен. Болен новой, крайне трудноуловимой болезнью. Но что самое загадочное, Цеб давно знает о своей болезни, не хочет ее лечить и даже пытался скрыть ее от врачей. Он примерно догадывался, что глубокие процедуры могут разоблачить его, но он спокойно проходил обычные сканирования, а значит понимал, что его болезнь хранится именно в нейронах, и скорее всего внутри самих нейронов. Откуда у Цеба могло быть такое знание? Что с ним произошло? Ведь у него никогда не было доступа к нужному оборудованию, он никак не мог узнать деталей своей болезни, а тем не менее хорошо был о ней осведомлен.
От следователей буквально шел пар. Цеб молчал, спал и кушал. Главный насел на экспертов:
– Используйте всё, но диагноз мне на блюдечке! Обнюхайте до последней клетки. Любое исследование, оборудование, что хотите.
Подключилась чуть ли не сотня ученых. Встала проблема: если у Цеба и правда есть несколько нейронов, держащих под контролем остальной мозг, то как их найти? Ведь узлы в производной модели, напомню, не указывали расположение клеток, а только объединяли в себе взаимодействия. А больных нейронов могло вообще не быть, если мозг болеет как целое.
Снова и снова сканировали Цеба. Теперь уже в разных ситуациях: во сне, сидя, стоя, при визуальных и слуховых раздражителях. Из производных моделей сделали производную модель второго порядка, древнейший хлеб математиков. Узлы на ней уменьшились и чуть взбрыкивали, но взбрыкивали по-разному. Для изучения взбрыков сделали следующую модель, уже третьего порядка.
Прости, дорогой читатель, но тут мое понимание заканчивается. "Средний скачок интервала взаимодействия исходной узловой группы" – вот это что за зверь? Ученые зашли в такие дали, что перестали понимать сами себя. Но как бы там ни было, они вернулись из своих далей и принесли метод. Они всё-таки научились определять точное положение здоровых нейронов. Это было немного не то, что требовалось, но давало путь к обнаружению пораженных клеток, если они опять-таки были в реальности, что было еще не доказано.
