Позднее выяснилось, что Тео намного охотнее рассказывает о своем прошлом, чем Отто. В юности он готовился стать священнослужителем, но отказался от этой карьеры, когда его призвали в австрийскую армию и отправили на Восточный фронт. Там он попал в плен к русским. Ему довелось быть свидетелем Февральской и Октябрьской революций, он стал большевиком и сражался в рядах Красной Армии на Южном фронте против белогвардейских войск Деникина. О том, каким образом он попал в советские спецслужбы, я так и не узнал, но, по всей видимости, он работал там достаточно долго и занимал весьма высокий пост.
Тео взял в свои руки нить беседы, в конце которой я получил первое серьезное разведывательное задание. Речь шла о кропотливо составленном мною списке друзей и знакомых. Тео сосредоточился на дюжине имен из категории «сочувствующих».
— Вы знаете, — произнес он со своей усталой улыбкой, — некоторые из этих людей могли, по нашему мнению, последовать вашему примеру, если к ним правильно подойти.
В результате обсуждения, занявшего всю вторую половину дня и завершившегося уже к вечеру, мы пришли к выводу, что кое-кто действительно может так поступить. Одно из первых мест среди кандидатов — и это вряд ли кого-то удивит — занял Маклин, особенно в связи с тем, что у него был шанс поступить на службу в Форин офис. Берджесс же, во многом из-за серьезных оговорок, изложенных в данной мною характеристике, оказался почти в самом конце списка. Мое задание на предстоявшие несколько недель заключалось в разработке этих лиц, чтобы определить вероятность их успешной вербовки. Поскольку некоторые из них жили в Оксфорде и Кембридже, мне авансом были выданы деньги на транспортные расходы.
Нет нужды напоминать читателю, что в отношении Маклина наши действия увенчались успехом. Что же касается других имен из того списка, то было бы наивно ожидать от меня каких-либо откровений. Исключение составляет лишь Берджесс, ибо он был совершенно особым случаем. Неделю за неделей, после того как мы с Маклином уже «ушли в подполье», я обсуждал его кандидатуру с Отто (иногда к нам присоединялся и Тео). Им очень хотелось завербовать Берджесса, уж очень соблазнительны были его возможности. Я же считал себя обязанным заострить их внимание на той потенциальной опасности, которую он собой представлял. Дело не столько в его неосмотрительности — в конце концов, он достаточно дисциплинирован, чтобы вести себя рассудительно. Его основной недостаток заключался в удивительной способности бросаться в глаза. Мне в то время казалось, что важнейшим качеством для разведывательной работы должно быть умение растворяться в толпе, «сливаться с фоном», а я никогда не видел, да и не ожидал увидеть, чтобы Берджесс слился с каким бы то ни было фоном. В то же время невозможно было отказать ему в одаренности и больших возможностях. Вот и получалось, что встреча за встречей мы взвешивали все бесконечные «за» и «против».
