Дрожа, Флинн поплотнее закуталась в халат. Она не могла понять, откуда этот внезапный холод в купе – действительно похолодало или они вызвали его своим разговором.
– Я верю тебе, Флинн, – тихо сказала Пегс. При свете звёздного проектора Флинн хорошо различала кобальтово-синие венки под её фарфоровой кожей.
Касим несколько раз нервно моргнул.
– Этого не может быть, – сказал он, взяв кусочек шоколада из шляпной коробки. – Но у меня есть идея. Билет твоего сводного брата должен быть ещё здесь. Нам нужно пойти туда и поискать. Может, он нам что-то подскажет.
Хрясь! Порыв холодного ветра заставил всех содрогнуться. Дверь с шумом откатилась в сторону. В проёме, окутанный насыщенным оранжевым светом ночных светильников, заглядывая в купе, стоял кто-то высокий. Кто-то из взрослых.
– Можно и мне воспользоваться приглашением? – спросил он.
Флинн оцепенела, как кролик при виде удава. Она ещё не успела понять, кто это, как человек протиснулся в купе, звёздную галактику Пегс, и закрыл за собой дверь.
– В качестве подкупа от меня небольшая порция ночных напитков, – сказал человек, поставив на пол полную банок коробку. Флинн, совершенно ошеломлённая, во все глаза смотрела на улыбающееся лицо Даниэля. При звёздно-серебристом свете проектора он ещё больше обычного походил на косулю – ведущую ночной образ жизни неуловимую косулю.
– Я увидел приглашение, валявшееся в складском вагоне, – сказал он, со вздохом опустившись на пол между Касимом и Фёдором, и принялся открывать одну из банок.
Флинн незаметно посмотрела на Фёдора. От ужаса, что оставил приглашение у всех на виду, он сразу стал словно на несколько лет младше. Когда он выглядел таким уязвимым, Флинн остро ощущала, как они близки друг другу.
Нерешительно взяв протянутую Даниэлем банку, она взглянула на этикетку.
– Да это же шнапс! – испугалась она. – Я не пью спиртного, даже если его предлагает директор школы, – твёрдо заявила она.
– Это имбирснаф, чудо, – взяв одну банку, рассмеялся Касим. – К сожалению, на сто процентов безалкогольный.
Даниэль протянул одну из пенящихся банок Пегс.
– Но если как следует потрясти, всё равно получишь удовольствие, – попытался он защитить свой выбор.
– Спасибо, – сказала Пегс, протягивая ему шляпную коробку. – А у нас Рахенснаф.
На слух Флинн слова Пегс прозвучали так, словно она говорила о наличии у них какой-то странной болезни.
– О! – воскликнул Даниэль, будто и он подумал так же. – Я сам не свой до турецкого мёда, – признался он и взял из коробки крошечную металлическую баночку. Она мерцала, как вода, которой с помощью магии придали твёрдые формы. Маленькое клеймо на крышке сообщало: «
