Мы отправились в ресторан на Майами-Бич: Лу, парочка прокуроров и я. Гаррисон рассказал о своей точке зрения. Лу расспрашивал его без перерыва – от закусок до десерта. Мы с Диком сидели и слушали.
Когда обед подошел к концу, Лу взглянул на Дика и спросил:
«Вы ему верите?»
«Я не видел улик, – ответил Герштейн, – но я очень уважаю Джима. Исходя из того, что он нам тут рассказал, я бы сам хотел узнать об этом побольше».
Мы отправились в отель, где остановился Гаррисон, чтобы послушать записи разговоров с людьми, которых он опрашивал. Хотелось бы мне восстановить ту атмосферу тайны, которая царила тогда в комнате. Чем больше мы слушали, тем больше нам хотелось знать.
Проблема Гаррисона была в том, что власти штата Луизиана отказывались финансировать его расследования. Не забывайте, что убийство произошло на территории Техаса. А Гаррисон работал на деньги новоорлеанских налогоплательщиков. «Многие считают, что я уже слишком глубоко копаю, – сказал он нам, – и не желают, чтобы я лез еще дальше. И я не смогу продолжать, если у меня не будет средств. Все, что я мог сделать на данном этапе, я сделал».
«Сколько вам нужно?» – спросил Лу.
«Примерно 25 тысяч».
Если бы Лу тогда просто достал чековую книжку и выписал бы Гаррисону чек на 25 тысяч долларов, моя фотография никогда бы не оказалась в полицейском архиве и на страницах газет. Все было бы совершенно законно. Но Лу решил поступить иначе. Он решил внести деньги пятью частями – наличными, которые передавал бы Гаррисону через меня и Герштейна. Эта задумка – передавать деньги через меня Герштейну, чтобы тот передавал их Гаррисону, – выглядит сегодня идиотской, но тогда мы смотрели на это совершенно по-другому. По сведениям Гаррисона, люди, которые узнавали что-то о заговоре против Кеннеди, вскоре оказывались мертвы. Так что было немало веских причин, чтобы не оставлять никаких следов.
Я так увлекся расследованием Гаррисона, что согласился помогать ему, не раздумывая. Точно так же, как и Герштейн. Мы чувствовали, что принимаем участие в чем-то очень значительном. К тому же передача наличных была вполне осуществимым делом. Время от времени Герштейну и Гаррисону приходилось встречаться по делам. Так что это нельзя было назвать нелогичным.
Каждое слово Гаррисона рисовало заговор против Кеннеди во все более зловещем свете. Я никогда не забуду, как вез Гаррисона в аэропорт. Выйдя из машины, он наклонился к моему окошку и проговорил: «Не пройдет и года, как они убьют Роберта Кеннеди», а потом ушел.
