Непонятно, куда уходят чувства с годами. Почему все исчезает? Мы с Элин развелись. После того как мы расстались, я познакомил ее с парнем, который вел на радио программу о джазе, что-то вроде Pied Piper[54] того времени – свободная любовь и все такое. Он увез ее в Айову. Это ударило по моему самолюбию, и, видимо, именно поэтому я в отместку женился на одной из работниц нашей станции. Брак был недолгим, и эта женщина до сих пор не желает, чтобы я открывал ее имя. Я уважаю ее желание. Но я не могу не сказать об одном обстоятельстве, говорить о котором мне, однако, нелегко. У нас родилась дочь. Когда та женщина полюбила другого, она попросила, чтобы я позволил ему удочерить девочку. В то время, когда я был не в эфире, моя жизнь шла наперекосяк, я ничего не мог контролировать, потому и согласился на ее просьбу. Мне показалось, что так будет лучше. Когда Элин вернулась из Айовы, между нами снова что-то проскочило, как будто пламя еще не совсем погасло, и мы расписались с ней еще раз.
Порой мне кажется, что все эти жизненные перипетии, неумение обращаться с деньгами и прочие стрессы шли только на пользу моей работе в эфире. Может быть, я фантазирую, но точно знаю одно – микрофон всегда был и остается моим сокровенным убежищем. Я не мог предать его, и он никогда не мог нанести мне удар в спину. Меня преследовали кредиторы. Отношения с женщинами рушились на глазах. Бобби Кеннеди и Мартин Лютер Кинг-младший покинули нас в мгновение ока. Но когда я был на студии с микрофоном, я чувствовал себя царем и богом.
Мой брак с Элин и во второй раз закончился крахом. Но жизнь – это всегда инь и янь. Иногда в самые трудные времена все оборачивается к лучшему. Элин ждала ребенка. Я ехал по бульвару Бискейн, направляясь в Центральную больницу Майами, – был 1967 год, – когда услышал сообщение WIOD – самое лучшее, которое мне довелось услышать в жизни: «Нам только что сообщили. У Ларри Кинга родилась дочь весом семь фунтов три унции». Я думал, что от счастья вылечу через крышу.
Я въехал на парковку больницы, вбежал в палату и увидел на руках у врача крохотную девочку. Мы назвали ее Хая. Элин очень любила книгу «Избранный» Хаима Потока. И мою бабушку по матери звали Хая. Это имя – как тост на иврите «За жизнь!»[55] Потеря отца в раннем возрасте всегда жила болью во мне. И поэтому даже когда мы с Элин развелись во второй раз, я старался быть хорошим «приходящим папой» для своих детей. Я и сейчас вспоминаю, как водил Хаю на открытие Disney World, как улыбался ее братишка Энди, стоя у кромки поля во время игр Miami Dolphins.
