Все это научило меня одному – невозможно запланировать любовь. Невозможно себе сказать: «Сегодня это случится. Сегодня я влюблюсь». Но когда вы встречаете кого-то и действительно влюбляетесь, то уже не можете взять и отбросить это чувство. Увлечению могут положить конец какие-то внешние обстоятельства. Но не вы сами. Никто и никогда не находил этому объяснения. Шекспир пытался. Я могу описать это чувство только так: влюбленность – это когда вам говорят: «Позвоню в шесть», – и вы уже сходите с ума, если в пять минут седьмого она не позвонила.
Так вышло у меня с Элин. Я познакомился с ней на шоу в Pumpernik’s, когда вел программу про Bunny[51] Playboy. Она пришла со своей кузиной. Элин была слишком молода, чтобы стать Bunny, – брали тех, кому исполнилось 21[52], а ей было только 20. Но она имела все шансы стать Bunny в будущем, и меня сразу потянуло к ней.
Единственное, с чем я могу сравнить этот опыт, – это то чувство, которое я когда-то испытывал по отношению к Dodgers. Если вы фанат какой-нибудь команды, ваша жизнь зависит от того, что делают другие. Dodgers могли сделать меня счастливым. Но они же могли заставить меня страдать, даже ничего не зная об этом. То же самое может сделать и юная девушка. Oй, я позвоню тебе попозже.
Процесс ухаживания был достаточно труден. Когда я познакомился с Элин, у нее был пятилетний сын. Но проблема была не в этом: Энди был прекрасным мальчишкой. Рядом с ним я чувствовал себя по-настоящему нужным. Никогда не забуду день официального усыновления. Судья спросил Энди, нравится ли ему его новая фамилия. И когда он ответил: «Да», – я готов был прыгать от счастья. Теперь я с гордостью мог говорить, что у меня есть сын. Я всегда считал себя хорошим отцом. Просто я не был хорошим мужем. Я всегда жил своей жизнью. Даже когда я был женат, какая-то часть меня все равно ощущала себя свободной. Да и вообще наш брак с Элин ничуть не напоминал жизнь Оззи и Гарриет[53]. Я-то заходил в ванную и видел там сушащиеся костюмчики Bunny.
Playboy Club тогда был новинкой. Сексуальная революция шла своим чередом. В качестве Bunny Элин зарабатывала на чаевых в три раза больше, чем я. У нее был очень низкий голос, и она не слишком много болтала, так что создавалось впечатление загадочности. Хотя супружеская верность и не была моей сильной стороной, все же я был очень ревнив. Однажды Элин приехала домой и рассказала, что один мужчина каждый день приходит на ланч, садится за ее столик и оставляет ей 50 долларов вне зависимости от того, что заказывает. Bunny в Playboy не имели права носить обручальные кольца, так что клиенты думали, что все девушки одиноки. Тот парень, что ходил к Элин, был очень застенчив, но явно был от нее без ума. Она не знала толком, что ей с этим делать. На следующий день после того, как она мне об этом рассказала, я пришел туда с парой друзей и сел за соседний столик. «А, вот и моя женушка!» – вскричал я как можно громче, чем окончательно разбил сердце бедняги.
