Свет погас, включилась громкая связь, зашипело:
— Отделение шесть пять шесть слушает.
— Маршрутное такси, захват заложника.
— Ваш идентификационный номер.
— Ноль, два, пять, шесть, восемь, девять, семьсот сорок четыре.
Пассажиры сидели в молчании, ловили каждый звук, исходящий из громкоговорителя. Угрожающая тень скрылась за поворотом, но водитель гнал, гнал так, как будто каждый километр приближал его к спасению, к заветной полиции, к дому, к безопасности. В телефоне крякнуло:
— Ноль два, что?
— Ноль, два, — про себя и громче: — пять, шесть, девять… нет, восемь, девять…
— Шесть, что дальше? Плохо слышно!
— Кибенимат7 — захват заложника, какой номер идентификации? Тридцать шестой километр, двадцать пятая трасса, Неватим — Димона…
— Мне нужен ваш идентификационный номер, — перебил телефон.
Водитель заревел:
— Ноль, два, пять, шесть, восемь, девять, семьсот сорок четыре!
Громкая связь кашлянула и вырубилась.
Шур-шур-шур — ногами по сухой траве. Слетела туфля, завязла в стеблях. Вика попробовала упираться, получила удар в зубы. Зашуршала трава под обмякшими ногами. Под руки, под руки, быстренько, волчьей тенью.
Водитель тормозил у обочины, колотил онемевший телефон.
— Не тормози! Нету тут сигнала, кати дальше! — заорал на него мужик в чёрном коротком пальто.
Взвизгнули шины по сухому асфальту, подняли облако пыли.
— А что они сказали? Кто-нибудь понял? — Аккуратненький дядечка окинул взглядом тёмный салон такси. Религиозная женщина повернулась к нему, пожала плечами:
— Арабский я бы поняла, но это даже не арабьё было. Неужели русские?
На задней скамейке заворочались, прочистили горло:
— Сказали, что ты для них старая. А потом сказали что-то вроде: пойдём, еврейка, будешь отвечать за свой народ.
— Еврейка? Кто еврейка?
«Блять, ни одного дерева!» Шуршала трава, переругивались голоса в темноте. «Тяжёлая стерва»! Ноги путались в цепких колючках. Вика повисла всем весом, зарылась коленями в поросли. «А ну встать, жидовка»! Железом в живот. «Воздух, воздух где?»
На заднем ряду зашевелилось, подвинули и запихнули в угол эфиопа. Без малейшего намёка на акцент:
— Разворачивай, водила, нас тут семеро мужиков, поехали за ними!
— Не-е-ет, — завизжала религиозная, — не сметь, у меня ребёнок!
— В машине останетесь! — гавкнул на неё молодой парень, выползавший с задних рядов. Плюхнулся на первое сиденье, потянулся к рулю. — Разворачивай.
Женщина повисла на плечах у водителя.
— Высади нас на остановке и разворачивай, звони в полицию! У меня ребёнок, не смей туда ехать!
