Подлетали к Ашхабаду. Стюардесса рассказывала о городе и республике, о страшном землетрясении сорок восьмого года, после которого столицу пришлось строить заново, о промышленности, о добыче газа и нефти, о хлопке, что после Сахары Каракумы — самая большая пустыня в мире…
— Здравствуйте, — сказала женщина, сидевшая рядом.
— Мое почтение, бонжур…
— У вас завидная нервная система.
— Почему вы решили?.. А, да, спал от Москвы до самого Ашхабада. В самолетах это со мной случается.
— Если не ошибаюсь, академик Никитин?
— Совершенно верно. — Академик силился вспомнить, где он мог видеть свою соседку. — Ради, бога, простите, никак не могу припомнить, где мы встречались прежде. Вижу, лицо знакомое…
— Я обозреватель центрального телевидения по науке. Моя фамилия Комарова.
— Ну конечно же, я вас видел в программе «Время», — вспомнил Никитин.
— Вы летите в Карамургаб?
— Да.
— Мне известно, что там большая авария. Может быть, самая большая из тех, которые до сих пор случались.
— Может быть, — согласился академик. — Вы тоже в Карамургаб?
— Нет, я лечу в Ашхабад на съезд герпетологов.
Справа в иллюминаторе появились горы. Самолет садился.
…Довлетов встречал Никитина у трапа.
Они сели в «Волгу», и машина, лавируя среди стоящих и передвигавшихся самолетов, подвезла их к ожидавшему вертолету.
А посреди пустыни, словно в укор неопытности и бессилию человека, продолжал сгорать извергавшийся мощным столбом газ.
Рядом высились четыре буровые вышки.
На строительной площадке, откуда виден факел и слышен его страшный гул, рабочие лопатами расчищали засыпанные бурей траншеи. Копали все — и новый начальник участка Круглов, и лаборантка Вера, и некоторые старики из аула, подростки, копал продавец Мамед…
— Мы здесь без тебя обойдемся, — сказал Халык Вере. — Иди отдохни хоть немного.
Вера молча продолжала работать.
Послышался стрекот вертолета. Вера, заслоняясь рукой от солнца, отыскала в небе железную «стрекозу».
Вертолет кружил над всей территорией, пылавшей многочисленными грифонами. И пока мы вместе с Никитиным и Довлетовым будем с высоты полета рассматривать изуродованную огнем землю, прислушаемся и к их разговору.
— Когда ты по телефону мне все описывал, — говорил Никитин, — я не мог представить, что это так страшно.
— Да, это надо видеть… Что будем делать, Сергей Иванович?
— А что тут сделаешь? Боюсь, нужно приготовиться к худшему.
— Мы не можем бросить Карамургаб: крупнейшее месторождение, все его ждут…
— А газ задавить мы можем?
