— Ошкуй, — указал я пальцем на себя. И перевел палец на него, потом снова указал на себя и назвал свое имя. Затем имена других кто был в палатке. Наконец до его темного мозга дошло, что я от него хочу.
— Мананга, — прошептал он, сквозь слезы ворочая разбитыми губами.
— Ничего парень, воевать научишься и боль терпеть и не ссаться. Это дело такое наживное. Вообще вся наша жизнь наживная. Кто-то наживает, кто-то нет.
Потери после боя оказались не столь велики, как я предполагал поначалу. Многие из серьезно раненых уже к концу первой недели встали в строй, а легко раненные оклемались на следующий день. Этому немало поспособствовали припасенные зелья и те знания о местных лекарственных травах, что я вызнал у Мананги.
Больше всего проблем поначалу доставили отравления, по после того как удалось разговорить пленного и вызнать противоядия дела пошли на лад.
На общем собрании решили, что возглавит сборный отряд Ставрос, как наиболее опытный, авторитетный военачальник. Договорились, что наших сил все-таки не хватит, чтоб с ходу прижать к ногтю местное население, но основать базу и расчистить плацдарм мы в состоянии.
Нам, как той воде, что встречая на своем пути преграду, стоило остановиться, увеличивая свой объем и силу, чтоб потом перелиться через край, сметая все на своем пути.
Как доложили разведчики, все ближайшие стойбища местных племен были пусты, они отошли вглубь материка. Как я опять же выяснил у пленного, в битве участвовало сборное войско пяти племен, проживающих на побережье. Вообще они делились на лесовиков, прибрежников и степняков. Отличались друг от друга значительно: ростом, цветом кожи, разрезом глаз, образом жизни и вооружением, но говорили все на одном наречии. Хоть в этом система подсобила. Не придётся кучу языков осваивать.
С языком поначалу были сложности. Игра не предлагала загрузить — установить лингвистический пакет, чтоб раз и все выучил и не было никакого артефакта или заклинания служащего тем же целям. Поэтому мне каждый вечер приходилось заниматься с Манангой, стараясь на простых примерах выучить язык.
Данные занятия проходили по одной и той же системе. Я показывал на какой-нибудь предмет и говорил, как он называется, а он повторял на своем языке.
Спустя время даровал ему относительную свободу. Дал добротную одежду, приучил к элементарной гигиене. Он с поистине детским удивлением рассматривал корабли, лошадей, оружие, утварь. И по-прежнему боялся нас, правда уже не выказывал свой страх столь явно как при первой встрече.
