– Ну хватит тебе реветь! – рассердился Колька. – Я думал, ты не из пугливых…
– Не из пугливых?! Тебя бы вечером в корпусе одного закрыли и… и вообще! Почему ты не на дискотеке?
– А чего там делать? – как-то неловко сказал Колька и закусил губу, будто боялся сказать лишнее. – Я под кроватью спрятался.
Ася села на тумбочку, вытерла слёзы. Дурак этот Кукумбер, и вправду дурак!
– Пашка, ну не сердись, а?
– Перестань называть меня Пашкой!
– Не перестану, пока не пересердишься!
Ася набрала в лёгкие побольше воздуха (внутри уже ничего не щекоталось и не пузырилось), выпустила и сказала:
– Ладно, я пересердилась.
Они помолчали, посидели, не глядя друг на друга. Потом Колька сказал:
– А у меня орехи в сахаре есть. Хочешь?
– Хочу.
Для вожатой Лены дискотека сегодня была не в радость. Она нервничала и переживала: во‐первых, очень хотелось понравиться тренеру Жоре, а во‐вторых, волновалась, не выкинет ли эта странная Прасковья Шустова ещё какой-нибудь номер? Пару раз она порывалась сходить проверить Асю, но её порывы приходились на медленные танцы, и уйти было невозможно: вдруг Жора пригласит.
«Ладно, – сказала себе Лена, – корпус-то закрыт, куда она денется?»
Наивная Лена! Она забыла, что в корпусе есть окна. Для Аси в последнее время они стали привычным выходом наружу. А тут и Колька как раз предложил:
– Пойдём гулять?
– Мы же заперты… – на всякий случай сказала Ася.
– И что?
Через минуту они ели засахаренные орешки на улице.
– Ты была на острове?
– На каком острове?
– Пойдём, покажу! Там брод в реке есть. Это я его открыл. М-м-м… Василий Николаевич сказал, табличку поставит: «Брод Николая Огурцова». Не веришь?
– Верю.
Вечер был тёплый, орешки – вкусные, Колька – невредный, ни разу не назвал её Пашкой. Смотрел долгими взглядами, рассказывал про футбол и младшего брата Гошку. Один раз Асе показалось, что он хочет взять её за руку, но не решается. Ася спрятала улыбку. Ей было светло и тихо-радостно.
Когда переходили реку по Колькиному броду, Асе почудилось, что из глубины смотрят на неё колдовские глаза Речной царевны. Ася ей улыбнулась. На острове звенели кузнечики, цвёл клевер, пахло скошенной травой…
На лугу стояли три аккуратных стожка, а между сосен прятался шалаш. Ещё они увидели рыжую корову с белыми рогами и всё гадали, как она на остров попала.
– Придётся Василию Николаевичу на табличке написать: «Брод Николая Огурцова и рыжей коровы», – засмеялась Ася.
Колька не обиделся.
Уже был поздний вечер, наполненный звуками, шорохами, запахами трав и лесных цветов, а Колька всё показывал Асе свои любимые в лагере места. Потом они качались на качелях, брызгались друг в друга водой из фонтанчика и даже забрались в заброшенный сад. Там было темно, но почему-то не страшно.
