Янка - Тамара Витальевна Михеева

Янка пела. Раньше она всегда пела, когда ей было весело и хорошо. Поэтому сейчас ей тоже надо петь. Чтобы стало хоть немного легче. Хоть чуточку хорошо, хоть капельку весело. Ведь понятно же, что в этом мире ничего хорошего больше не будет – никогда. Но надо как-то… ну, притвориться, сделать вид, что все более или менее, что не так уж все это и страшно, что ей весело и хорошо, хорошо и весело, она поет, поет и поет. Янкина песня захлебнулась и перешла в плач.

Это жестоко, жестоко, жестоко! Нельзя с ней так поступать, ведь она живая, она чувствует, дышит, а они? Что они с ней сделали? Если бы они любили ее – хоть чуть-чуть!!! – они бы не развелись, жили бы вместе, сколько людей живет вместе, чтобы детей не травмировать, и ничего!

«Я считаю это нечестным. Разве ты, Яна, будешь счастлива, зная, что мы с папой живем друг с другом только из чувства долга?» Да! Она, Янка, будет счастлива! Ей вообще все равно, почему они вместе, по какой такой причине, главное, что они вместе, все вместе – вчетвером!

– Зато мы поедем на море… – решительно говорила тогда мама, – представляете, будем жить на море, все люди туда отдыхать приезжают, а мы будем жить круглый год…

– Я не хочу! – закричали хором Янка и Ростик.

Но кто их будет слушать? Конечно, мама разговаривала с ними, объясняла: «Мне вас двоих не потянуть, я же не работала здесь никогда… а там бабушка с дедушкой, что вы… ну, Яна, ну, Ростик, вы так любите туда ездить… Я не могу оставаться в этом городе, ну поймите же и вы меня!»

«Поймите!» А их кто поймет? Одно дело – ездить в гости на лето, жариться на пляже, купаться и вернуться к сентябрю домой шоколадной, просоленной морем, прогретой солнцем так, что кажется, будто стоять рядом с ней – жарко. Показывать фотографии, взахлеб рассказывать о бесстрашном Тале, который прыгает с огромного обрыва в море и дарит ей ракушки…

Другое дело – уехать навсегда. От родных, от друзей, от школы, от папы, в конце концов! Да, он вечно занят, всегда на работе, ему и раньше до них дела особого не было, а теперь и подавно, да, он предал, бросил их, ну и что! Все равно, он же папа! Даже восьмилетний Ростик это понимает. И ревет целыми днями.

Янка реветь не может. Янка гордая. Поэтому – поет. Придет на берег, сядет на свой любимый камень-валун и поет, глядя на горизонт. Разные песни.

Один раз ее увидел Таль, старый друг и новый одноклассник.

– Привет! Чего это ты?

– Пою, – улыбнулась Янка.