Идиоты вокруг закивали и одобрительно забормотали. Вера в Светлую леди их утешала. Честно говоря, утешиться было самое время.
Я заковылял к влажному ошметку, оброненному актером. И как же надо довести человека, чтобы он вырезал себе лицо?
Увы, Мароло Накомо удрал от меня – в гораздо худшее место.
– Полное дерьмо, – спустившись, сообщил я Тноте.
Дождь уже превратился в мельчайшую морось, воздух стал тяжелым от влаги. У меня тряслись руки. То, что я понял на крыше, не укладывалось в голове. Я пытался убедить себя, что ошибся. Я не хотел оказаться правым. Я отчаянно храбрился перед самим собой.
– Большой Пес говорит, что люди не должны летать, – указал Тнота. – Отчего они сделали «бух»?
– От желания красиво уйти со сцены и парочки гранат. Гребаные актеры, – выговорил я и вздрогнул. – Определенно могу сказать одно: можно уже не искать Мароло Накомо.
– Раньше я толком и не видел его, – почесав лоб, сообщил Тнота. – Но сейчас его как-то слишком много в поле зрения.
Тут не поспоришь. Красным дождиком обдало изрядную часть улицы. Народ вокруг был покрыт телесной жижей.
Под бдительным надзором Тьерро прорабы уже загоняли людей внутрь или скакали по лесам. Да уж, не терять ни минуты и ни пенни. Встреча с безлицым не прошла для губернатора бесследно, он сильно побледнел, но стоически погонял людей.
Мой рассудок скакал от одной невозможности к другой, пытаясь опровергнуть то, что я видел своими глазами. Ну должно же быть другое объяснение!
Мой взгляд снова притянули светострелы с их серебряными дулами, оружие охранников Тьерро. Девлен Майль носил такой в ночь, когда убили Левана Оста. Верующие говорили, это святое оружие. Мог ли Майль быть в Светлом ордене? А если был, то что с того? Верующих в городе тысячи, они стекаются со всех городов. Зацепка гнилая. Взорвавшийся герой Бастиан добровольно отдал жизнь за Великий шпиль. Бастиан яростно и простодушно верил и вряд ли мог обманывать меня. Девлен Майль не был похож на того, кто верит в справедливость и новый мировой порядок. Он был похож на кусок дерьма, думающий только о себе и ни о ком другом. Потому я и пристрелил его.
Я попытался представить, как Тьерро приказывает своим людям убрать Левана Оста, переговаривается с «малышами», давит на Мароло Накомо, заставляет уничтожить тот самый шпиль, который сам и строит. Не представлялось. Тьерро верил по-настоящему. Без доли фанатизма он не вложил бы столько денег, и служил он только Светлой леди. А Накомо посылали отыскать навигатора, пообщаться с предателями, потом спрятать Око Шавады. Накомо сбежал, и кто-то срезал его лицо. Черта с два он бы учинил такое над собой сам. И что он бормотал?
