Он руками развёл.
— На тебя не угодишь!
— Пока, — негромко проговорила я, улыбнулась ему на прощание и скрылась за дверью. И застыла в темноте, чувствуя, как сердце радостно подпрыгивает. Стас уехал, обиженный и оскорблённый, а я чему-то радуюсь.
Зато всю рабочую неделю я жила, окружённая обидой Станислава Витальевича. Признаться, я даже не ожидала, что он так умеет свои обиды и недовольства демонстрировать. Я стала понимать его бывшую жену, и раньше знала, что человек он непростой, но не думала, что он умеет столь демонстративно тебя игнорировать. Настолько демонстративно, что это стало заметно со стороны, и по нашу душу снова зашушукались. Стас, в своём праведном, как он считал, гневе, этого не замечал, а вот я нервно оглядывалась и вынуждено улыбалась. Чувствовала себя препаршиво. В один из дней всё-таки решилась зайти к нему в кабинет, выследила его секретаршу, которая отправилась в столовую, и к любимому начальнику зашла. Без стука и спроса. Попыталась ему объяснить… Хотя, что можно объяснить мужчине, который видел, как ты с удовольствием отвечаешь на поцелуи другого мужчины? А я это и делала, и Стас, осуждающим шёпотом, мне это и высказал, между прочим, в лицо. И мои оправдания на счёт того, что я была расстроена, его ничуть не впечатлили. Он смотрел на меня с презрительным прищуром и дышал, как бык, который рогом в стену упёрся. А потом ещё и заявил, что приехал меня поддержать в девятый день со смерти отца, а я расстроенной нисколько не выглядела, напротив, весьма в игривом настроении пребывала. В общем, мы поспорили, потом поругались, всё это зловещим шёпотом и сверкая друг на друга глазами, а закончилось всё тем, что я вылетела из его кабинета, раскрасневшаяся и злая. Пробежала мимо его секретарши, уже вернувшейся с обеда, та проводила меня любопытным взглядом, а я едва удержалась от того, чтобы шарахнуть дверью приёмной. Чувствовала себя оскорблённой, хотя, если разобраться, целующейся с другим, застукали меня. Но всё равно несправедливо!
— Ты какая-то злая, — сказал мне Антон в один из дней. Пригласил меня поужинать, и полвечера настороженно ко мне присматривался. — Что-то случилось?
— Нет.
— Правда?
— Нет. То есть, да, правда.
— Снежинка.
Я устремила на него предостерегающий взгляд, и Антон вздохнул, смиряясь. Принялся за еду, положил салфетку на колено, а я поневоле улыбнулась. Схватила бокал с вином, пытаясь улыбку скрыть, но Антон заметил и заинтересованно вздёрнул брови.
