— Валерия, а вы чем занимаетесь? — поинтересовался Сергей Владимирович, видимо, с намерением сменить тему.
— А разве не видно? — Алиса смотрела на меня весьма выразительно. — Она училка.
— Да, не узнал Боря эту радость, — поддакнул Антон. — Хоть у одной дочери мозги есть. А он надежду потерял.
Серафима радостно засмеялась, а Алиса надулась. Я видела, как она пихнула Антона в бок, а Марина Леонидовна поспешила предложить:
— Давайте пройдём за стол.
— Давно пора, — пробормотала Серафима, резво поднимаясь и устремляясь к распахнутым дверям столовой.
Я тоже поднялась, немного помедлила, пропуская вперёд остальных, и только Антон приблизился ко мне со спины и проговорил на ухо:
— А я тебе говорил: слушай меня.
Я пихнула его локтем.
— Хватит.
Алиса обернулась на нас, и я поспешила от Антона отойти.
За столом в основном говорила Серафима. Складывалось такое ощущение, что старушка жила воспоминаниями, а целью её жизни было уличать других в непристойном поведении. Она постоянно хитро прищуривалась, и у людей складывалось ощущение, что она знает какую-то их тайну. А так, как тайны есть у всех, даже у самых незначительных личностей, то побаивались её поведения многие. По крайней мере, опасались. Этим вечером Серафима говорила о моём отце, о его жизни, о жёнах и детях, о его достоинствах и недостатках, и надо сказать, я узнала много нового. И об отце, и о его личной жизни, и даже о его жизни с моей мамой. А ещё меня посетила мысль, что знать о моей маме столько подробностей, может только человек, который все эти годы с ней общался. А припомнив мамину осведомлённость о жизни отца, я заподозрила Серафиму в шпионаже, причём, она явно была двойным агентом. Потому что этим вечером сдавала мою маму Марине Леонидовне, рассказывая, как Оля (это моя мама, кстати) все эти годы стойко поднимала в одиночку ребёнка. Потому что в те годы, когда я росла и получала алименты, отец зарабатывал куда меньше, и толку от его выплат было немного. А Оля не жаловалась, Оля старалась, работала и теперь пожинает плоды. Какие именно плоды пожинает моя мама, я не совсем поняла, и явно Серафима не старалась сделать этими речами мне приятно, скорее уж она пыталась уколоть Марину Леонидовну. И ей это удавалось, а почему Марина так реагирует — мне было не совсем понятно и поневоле заинтересовало. Настолько заинтересовало, что я не удержалась и после ужина, когда мы оказались с Серафимой на одном диване у камина, вдали от остальных, я спросила:
