В чужую юность | страница 105

После такой консультации, мне ещё сильнее захотелось Васины изумруды домой привезти. Ну, а кто бы от такой удачи отказался? Дурных у нас нет.

Вот и перешел я в разряд выздоравливающих. Лечебно-охранительный режим стал немножко посвободней, перевязки уже не каждый день, да и то место, на котором сидят, опять же реже иглоукалыванию подвергается. А то его в последнее время мягким, можно было назвать только условно. Даже йодную сетку мне на нём рисовали местные художники в белых халатах.

Вместе с тем, у меня и обязанности появились. Выздоравливающих здесь в роли санитаров используют. Даже специальный график имеется. Подошла твоя очередь и идёшь военную медицину крепить. Самая блатная работёнка – при операционной состоять. Чистая работа, можно сказать – стерильная. Ну, когда там всё после операции уберёшь, вымоешь до блеска. Иначе нельзя – для своих же парней делаешь. Такую работу на совесть выполнять надо. Если же операций нет – сиди, музыку в санитарской палатке слушай. Только не громко, раненые и больные в покое нуждаются.

Сегодня вечером я с Филологом дежурю. В пединституте он учился, но вследствие живости характера пришлось ему обучение временно прервать. Ничего, после дембеля наверстает, парень он сильно умный.

Как почти что два интеллигентных человека, всё же в институтах учились, сидим мы и к искусству приобщаемся. На кассетнике стареньком записи слушаем. Общая та машинка, в санитарской она и живет. Можешь приносить свои кассеты и слушать. Мы и слушаем.

Нравится нам с Филологом эта песня. Второй раз мы её за вечер уже проматываем. Не исключено, что и третий раз послушаем, но это – если не будет операций. Привезут кого – там уж не до песен.

А к песне из магнитофона, уже и наши с Филологом голоса тихонечко присоединились. Сами не заметили, как уже на три голоса петь стали. Вернее, мы только немного подпеваем. Как тут не подпеть – про нас песня…