А я как был старшиной, так им и остался. Опять к вам, «номерам», приставлен. — Усач принижает голос: — Сын мой, Олежка, обрадуется, когда я расскажу, что вновь встретил вас, Дмитрий Павлович…
Я вижу, что и сам Михаил Григорьевич рад встрече со мной. Еще бы, я астрально отмазал в прошлом году Олежку от тюряги! Но эмоции мой старый знакомец привык скрывать, он — службист до мозга костей.
— А чего вы такой похудевший, товарищ старшина? — интересуюсь я, сразу же настраиваясь на официальный лад.
— Занимаюсь усиленной личной подготовкой. С горцами даже по скалам лазил!
— Горцы? Кто это? — спрашивает Котов.
Он озирается, стараясь рассмотреть будущее место переподготовки. А оно живописное, имеющее ухоженные клумбы с цветами. Огромные платаны дают в летний зной хорошую тень.
— Горнострелки! — отвечает старшина и передергивает плечами, мол, салага с тобой прибыл, полковник, элементарных вещей не знает.
Он отводит нас с Витей к месту проживания. Мы идем по дорожке, посыпанной красноватым мелким щебнем. Бордюры вдоль всей ее длины тщательно побелены. Наведением «бордюрного» лоска занимаются два солдата. При виде старшины они бросают кисти и вытягиваются во фрунт.
Дисциплина тут, однако…
Старшина, я и Котов подходим к двухэтажному строению. В прошлое мое обучение здесь отсутствовал забор. Теперь же он оградил здание чуть ли не до окон второго этажа. Понятно, в учебном пункте стараются сберечь секреты.
На крохотном КПП, встроенном в забор, дежурят двое бойцов. Этим «церберам» поручено впускать бедных курсантов. А вот выпускать, видимо, нас придется только строем.
Одиночное шастанье туда-сюда запрещено. Да и в прошлый раз мы, «номера», никуда не ходили самостоятельно. Но… забор…
Мы проходим КПП.
Витя оглядывает строение, поблескивающее на весеннем солнце окнами-глазницами, в которых нет и намека на элементарные занавески.
— Да… здесь не забалуешь… — вздыхает Котов.
— Отставить разговоры! — вскипает усач и добавляет, бросив короткий взгляд в мою сторону: — Четвертый[55], в свободное время объяснишь своему напарнику о пользе молчания на этой территории!
— Есть объяснить!.. — рявкаю я.
Мы проходим в здание. У тумбочки стоит дневальный с армейским тесаком на поясе и с красной повязкой на левом рукаве гимнастерки. Дневальный отдает честь и звонко докладывает:
— Товарищ старшина курсов! Никаких происшествий не произошло!..
— Вольно!.. — командует усач, просматривая обстановку.
Проведя пальцем по тумбочке и телефону, стоящему на ней, старшина не обнаружил пыли. Вроде бы порядок…
