— Понимаю. Когда мне и Котову прибыть туда?
— Немедленно!
— Разрешите выполнять, товарищ генерал-лейтенант?
— Выполняйте, товарищ полковник, — милостиво разрешает голос в трубке.
— Все, Витя, отгуляли мы свое! — говорю я напарнику, внимательно прислушивающемуся к моему разговору с высоким начальством.
— К чему минор, Дима? Вперед, к новым свершениям!
— Оптимист!.. Вперед и с песней! — подытоживаю я, понимая, что нам предстоит трудный разговор с женами…
Но слегка брюзжит только Наташа. Впрочем, ей это положено по статусу будущей мамы. Света, умудренная отцовскими неожиданными исчезновениями, философски замечает:
— Два дня лучше, чем один.
— Да! Лучше, ровно в два раза! — иронично подхватывает Наташа и начинает собирать вещи с песка.
Я и Витя не опровергаем женские утверждения.
Мы заезжаем в гостиницу, где укладываем в сумки свои пожитки. Света и Наташа ничего нам не говорят: они слегка поджали губы. Это означает, что жены все-таки дуются. Но… что делать? Приказ!..
Только Леночка вышагивает по номеру, лопоча что-то по-своему. Молодец!..
Вскоре мы с Витей на такси прибываем в знакомую мне до боли войсковую часть.
Это — бывший автомобильный батальон. Бывший он потому, что здесь уже не занимаются консервацией автотехники. Из боксов убраны грузовики и военные джипы. Правда, некоторые из них оставлены для обучения вождению машин в экстремальных условиях: по горам и долам.
В освободившихся боксах теперь главенствуют танки, БТР и БМП. Имеется и несколько зарубежных боевых бронированных машин — для ознакомления личного состава с иностранными образцами. В нынешнем виде эта часть — форпост в деле разведки, база подготовки спецназовской элиты. Здесь проходят переподготовку наиболее перспективные морские пехотинцы. Также в бывшем автобате обучаются разведчики бригады горных стрелков.
На КПП[54] нас с Витей встречает… усатый старшина! Да, именно тот самый, который так основательно портил мне и другим «номерам» жизнь. Но Михаил Григорьевич остался в моей памяти настоящим служакой, суровым, но справедливым воспитателем. С ним я даже подружился, выполняя просьбу старшины. Она, эта просьба, касалась освобождения его сына из-под стражи после нелепых обвинений и ареста. Обвинения выдвинули двое чеченцев, пострадавших после вмешательства Олега в приставания кавказцев к девушке.
Михаил Григорьевич стоит у полосатого шлагбаума, поджарый, как отощавшая рысь, готовая к прыжку.
— А-а-а… Четвертый!.. — радостно восклицает он, увидев меня, затем спохватывается: — Извините, товарищ полковник.
