У Феди захватило дух. Но все же спросил:
— Сам давно работаешь на ударных?
Шнобель надвинул ему кепку на лоб.
— Со среды. Тут, дед, все дело во вкусе. В уровне… Да и кто поймет-разберется, высший класс у группы или средний? В кабаке народ на взводе, им звук нужен, ритм. Остальное приложится. Ну? Деньжонок заработаем? Кормежка три раза в день за так?
— Ладно, я с одним корешком потолкую, со мной в музыкальной учился.
— Вот это разговор.
Смутил Горошка Шнобель. Тетке он ничего не сказал, чтоб не вызывать огонь на себя. Она всю жизнь мечтает, что он станет настоящим музыкантом. А тут такое предложение — играть! Играть-то играть, но где? Для тети с ее понятиями ресторан — позор…
И началась у Феди жизнь изнурительная. Вечерами сходились они на квартире у Шнобеля, весь будущий джаз-ансамбль. Резали Феде слух звуки, извлекаемые одним из пианино, другим из саксофона. Сам хозяин без устали колотил по тамбурину. Горошек, как мог, наставлял музыкантов. Нот, кроме него, никто не знал, работали по слуху. Люси напевала.
— Высший пилотаж, — хвалил ее Шнобель и разливал по маленькой рислинг.
Высшего пилотажа Федя не чувствовал и намекнул об этом боксеру второго разряда. Тот засмеялся.
— В кабаке не голос нужен. Люси, а ну пройдись. Да не так, а как ты умеешь. Вот что нужно на эстраде!
Вино ударяло в голову, но веселья, как другим, не прибавляло, клонило в сон. Хотелось потихоньку исчезнуть из продымленной комнаты и от всей затеи, но срок премьеры приближался, от этого тревожно замирало сердце, и он приходил на домашние репетиции, раз за разом расстраивался, злился и снова надеялся…
Однажды вся компания пошла провожать Федю домой после очередного репетиционного вечера. Пытались скопировать одну из вещей ансамбля «Битлз», раз за разом прокручивали магнитофонную ленту с записью. Горошек находил, что надо бросить. Остальные, напротив, были в восторге. После репетиции Шнобель предложил проводить руководителя ансамбля до дому.
Они прошли, пасуя сдернутую у какого-то сопляка кепку, несколько кварталов, и тут Горошек увидел Неверова.
Бригадир сидел на скамейке возле его калитки.
Шнобель с удивлением смотрел, как уважаемый в их кругу стильный лабух виновато заулыбался, стал зачехлять гитару и отодвигаться в сторону от друзей.
— Сергей Павлович! Вы… вы меня дожидаетесь? Что же не предупредили… пойдемте. Пока, ребята!
Но ребята, особенно высокий с горбатой переносицей, почуяли неладное.
— Как это пока? — спросил Шнобель. — В каком смысле пока? Коллега называется, смывается с первым встречным.
