— Что случилось? — обеспокоенно спросила Сонька, увидев застывшее лицо Варфаламеева. Она обернулась, но в коридоре гостиницы никого не было.
— Нормально все, — сдавлено произнес чекист, почувствовав приступ удушья. — Иди! — он немного грубо оттолкнул ее и захлопнул дверь. Сонька некоторое время стояла возле двери, потом медленно двинулась к лестнице. Она чувствовала себя героиней очень трагической пьесы, в финале которой персонаж всенепременно погибает от разбитого сердца.
Банда Мурки активно занялась делом. Командой они уезжали на пару-тройку дней в соседние города, где совершали крупные и мелкие кражи. Местные газеты пестрили заголовками о галантности преступников, которые в качестве насмешки порой оставляли цветы. Это была прихоть Мэри, связанная с ее романтическим настроем. Сценарии грабежей были наполнены изяществом и тщательно разрабатывались. Ее давняя мечта создать совершенный механизм краж была осуществлена. Преданные соратники уважали ее и всецело доверяли.
— Ты как лев без зубов! — отшучивался Колченогий, получив очередные вести о воровских подвигах возлюбленной. — За грозной королевой грабежа тянется не кровавый след, а лепестки роз.
Мэри смеялась.
«Гастролеры» жили весело, все смирились с объединением команд, даже Фомка. Но ревность не давала ему существовать спокойно, иногда он задабривал эту беспощадную зверюгу рюмкой водки.
— Почему тебе не нравятся здоровые люди? — страдающий молодой человек наконец-то осмелился задать вопрос, который все больше и больше тревожил его в последнее время. Они с Мэри возвращались из очередной поездки. В купе они были вдвоем и не притворялись ни родственниками, ни супругами.
— Прости, но я не понимаю тебя, Фомка! — уставшая Мэри положила голову ему на плечо, пытаясь вздремнуть.
— Я Петр.
Мэри подняла голову и вопросительно уставилась на него. На то, чтобы гасить его очередной мятеж, у нее совсем не было сил.
— Мое имя Петр! — повторил он отчетливо. — Так все-таки, ответь на мой вопрос, о, прекрасная Мэри! Что тебя привлекает в калеках?
— Петр, ты злоупотребляешь своим положением в банде. Да и водкой тоже!
— Я просто хочу понимать, что с тобой не так. Мы давно знакомы…
Наливка, выпитая Фомкой на вокзале, была слишком разговорчивая. Назревала опасность скандала, он забрался слишком далеко — на территорию, обнесенную высокой каменной стеной. Мэри вмиг стала жесткой, она приблизила к нему лицо так близко, что их носы еда не соприкасались:
