В 1691 г. Собеским была предпринята последняя попытка добиться успеха на южном направлении. Королю удалось собрать 30-тысячное войско, но нехватало провианта, амуниции и жалованья жолнёрам. Степняки, уклоняясь от сражения и атакуя отдельные отряды, разоряли землю, чтобы лишить польское войско продовольствия. Молдавский господарь также сжигал пастбища и зарывал зерно в землю. В октябре 1691 г. польская армия, дойдя до Буджака, начала отступать. Отступление превратилось в катастрофу — войско уничтожало повозки, кареты, амуницию, палатки и оружие. От болезней и дезертирства было потеряно 10 тысяч человек. У шляхты окончательно испарилась вера в «священную войну». Наступательных планов король уже больше не замышлял[128].
Блицкриг на Балканах в расчёте на такое же восстание христиан, как при вторжении австрийцев в 1688–1689 гг., был рискованным. Оставалось неясным, насколько действенной окажется помощь народов, угнетённых «великим босурманским страхом». Не было ясно, как долго продлится кампания, сколько потребуется воинов, оружия и боеприпасов, каковы будут потери, как удержать протекторат над Молдавией и Валахией.
В 1711 г. войну начали, как и в 1700 г. против шведов — «как слепые». (В последующих русско-турецких войнах 1735–1739, 1768–1774 и 1787–1791 гг. не было безоговорочной ставки на помощь балканских единоверцев и надеялись, прежде всего, на разгром противника своей армией). Неверное стратегическое решение привело к катастрофе 1711–1713 гг.
Пётр Великий для христиан Османской империи не был небесным посланником, но после громоносной Полтавской победы он стал их «православным царём». Запад Балкан вдохновился надеждой освобождения. Шли вести о «знамении», появившемся «прямо над самим Царём-Градом… звезда с хвостом к северу висящая в превеликом сиянии», с толкованием «что Царь-Град будет поборен и взят»; о том, что если бы «царь Московский учинил нападение на турецкие места…, христиане б возстали от всех стран против их»; что поэт-славянин пишет: «пес турский и шведский купно выет, а Царь Московский обоих по главе биет»[129].
Весть папского нунция от 8 января 1711 г. из Стамбула о том, что будто бы от Албании до Черногории и венецианского Котора 20–30 тысяч христиан, православных и католиков, «слыша о турецкой войне збунтовали и взяли град Спузей (Спуж) и порубили всех турков», показалась ободряющей[130]. В Москве сделали вывод, что появление царя раньше турок у Нижнего Дуная стимулирует восстание в Дунайских княжествах, Болгарии и приведёт из Венгрии 10–20 тысяч сербских добровольцев. Мятеж, возможно, перекинется на Грецию и воспрепятствует переходу Дуная противником. От этого большинство турок разбежится и, может быть, поднимут бунт.
