4. перебросить весной на судах боеприпасы и провиант к Очакову от Киева и Смоленска;
5. с той же целью сбить плоты в Могилёве-Подольском для отправки их по Днестру к Сорóкам и Бендерам;
6. вдохновить христиан Албании и Македонии к восстанию грамотами и «превеликими силами» царя;
7. обещать привилегии Дубровницкой республике и сербским кнезам;
8. послать грамоты в Дубровник и к племенам на западе Балкан;
9. завязать контакты с Венецией;
10. поднять сербов.
Объемный план Владиславича был сомнителен в части всенародных восстаний на Балканах. Всеобщего подъема болгар, македонцев, сербов и восточных романцев не произошло бы, даже если бы Русская армия вышла к Дунаю раньше турок.
Главная квартира провела расчёт расстояний по переходам и часам как водой от Каменца-Подольского по Днестру до Чёрного моря, от устья Днестра до устья Дуная и вверх по этой реке до Валахии, так и по суше от Киева и Бендер до Царьграда (!)[124]. Опыт сражений при Чигирине, при захвате четырёх фортов на нижнем Днепре в 1695 г. и у Азова, казалось, подкрепляли мысль о слабости турок. Русский штаб имел сведения, что «по Дунаю от Чёрного моря до Мунтянской земли суть турецкие городы не крепки, старого строения»[125]. Все надеялась, что оккупация части Балкан приведёт к быстрой победе. Посол в Речи Посполитой Г. Ф. Долгоруков самоуверенно написал царю 22 марта, что если не пропустить турок за Дунай, то можем «не токмо волохов и мултян, но и всем краем по Дунай… овладеть, что неприятель принуждён будет или полезного нам миру искать, или вовсе пропадать»[126].
Опыт вторжений австрийцев на Балканы не учитывался, по крайней мере, документов об этом пока не обнаружено. Войска Габсбургов в 1689 г. дошли до Белграда, Ниша и Скопье, но потом вынуждены были отступить, и с ними ушло из Косово и Сербии около 70 тысяч мужчин, женщин и детей. Предположение, что Османская империя, увидев русских на Дунае, тут же пойдёт на мир, было совершенной утопией.
31 января 1711 г. Пётр I распорядился «принимать и обнадёживать, как возможно» «крымских и кубанских мурз и татар и черкесов», если те прикочуют к Азову[127].
Провал походов в Молдавию польского короля Яна III Собеского в 1683, 1685, 1686, 1691 гг. и Августа II в 1698 г. видимо, не смущал — «поляки не чета русским».
А учесть печальный польский опыт следовало бы. Осенью 1683 г. Собеский, вдохновлённый победой под Веной, планируя захватить степи между Днепром и Дунаем и создать унию с Молдавией и Валахией, послал польские войска и казаков наказного гетмана С. Куницкого на овладение Молдавии. Были заняты Яссы, в Буджаке рассеяны татары и турки, но 30 декабря у Прута казаки были окружены и разбиты ханскими войсками. В сентябре 1685 г. польские жолнёры с шестью тысячами казаков перешли Днестр, подверглись нападению османских и татарских войск, оказались на грани катастрофы и были вынуждены отступить. В 1686 г. Собеский, собрав больше сил, чем под Вену (28 тысяч из Короны, 10 тысяч из Великого княжества Литовского, 90 пушек и 2 тысяч запорожцев), собрался нанести османам поражение в генеральном сражении, выйти к Дунаю и зимовать в Молдавии. 12 августа 1686 г. 8-тысячный польский отряд снова занял Яссы, но на его сторону перешло всего две тысячи молдаван. Польские авангарды добрались до Измаила и Галаца, но татары, уклоняясь от битвы, жгли степь по левому берегу Прута. В польском войске начались болезни и дезертирство. Голод и засуха заставили Собеского покинуть молдавскую землю. На всём пути отхода королевские войска преследовались ханскими воинами.
