6 февраля 1710 г. молебном и праздничной канонадой отметила Москва подтверждение перемирия с Портой. Мир на юге позволил блестяще закончить «остзейскую кампанию» — взять Ригу, Выборг, Ревель, Кексгольм и окончательно завоевать Восточную Прибалтику. Однако Карл XII, осевший в Молдавии, сумел перекинуть раскалённые угли Северной войны в Юго-Восточную Европу[61]. 15 июня 1710 г. благодаря интригам агента шведского короля — генерала шведской службы С. Понятовского[62], Али-паша Чорлулу был сменён шведофилом Нуман-пашой Кепрюлю.
Польско-литовская республика в то время была под военным контролем России и Нуман-паша, более известный учёностью, чем военным делом, решил превратить проезд Карла XII в военную демонстрацию с турецким конвоем в 40 тысяч войск. Царь известил султана 17 июля 1710 г., что это было бы нарушением мира.
В начале августа 1710 г. П. А. Толстой через французского посла П. П. Дезальера передал для Карла XII заверения о том, что Пётр I искренно желает мира и что он, П. А. Толстой, уполномочен начать переговоры о возвращении «домой» шведского короля, который должен назначить место и представителя для переговоров, причём царь готов принять посредничество Франции. К переговорам можно подключить и Речь Посполитую, но они должны проходить втайне от Турции, Австрии и её союзников[63].
Конечно, это было утопией, Франция стремилась сколотить антиавстрийский «Восточный барьер» из Швеции, Речи Посполитой и Турции. 18 октября 1710 г. Пётр I предлагал Ахмеду III сохранить мир. 6 ноября 1710 г. посол Б. И. Куракин должен был склонить Англию к посредничеству в заключении мира России со Швецией.
Турецкая дипломатия в то время отставала от европейской. «Турки никаких интересов христианских и состояния дел и положения земель почитай, что не знают» — писал, основываясь на своём опыте, П. П. Шафиров. Однако на Босфоре верно поняли смену декораций в Причерноморье: русские, прежде не знакомые с морским делом, строят на Дону большой флот и гавань в Таганроге. Султан высказывался так: «Этот враг не сдержан в своих непомерных планах. Из его деяний я ясно вижу, что царь стремится к господству над миром. Этот неверный должен быть остановлен, прежде чем навредит нам. Если не обратить внимания на его поступки, то, когда мы будем вовлечены в войну с другими народами, он доставит нам много неприятностей»[64].
Французская и шведская дипломатия уверили Порту в «неудержимом экспансионизме» России, которая, окончательно завладев Польшей, продиктует всё, что захочет ослабленной Швеции, введёт флот в Чёрное (внутреннее османское) море и запалит войну на Балканах ради возрождения «Ориентального цесарства» (православной Греко-византийской империи). Действительно, мысль Петра I обращалась к истории Византии. В записной книжке, возможно, в феврале 1711 г., он отметил: «258 лет назад взят Царьгород». В Москве ещё в конце XVII в. ходило пророчество, что «Царьгород будет взят от русских»
