.
«Заместитель Бога и Пророка», халиф всех мусульман, «румский» (римский) кесарь», алчный, угрюмый, жестокий и подозрительный падишах Ахмед III (1703–1730) «сильнейшее и державнейшее его императорское салтаново величество» (такой титул давался ему в русских грамотах) поначалу не планировал реванша ни против России, ни Габсбургов. Он признавал, «что никому не люб, но все его ненавидят». Верховный везир (в русских источниках — «верховный», «большой», «крайней», «первенствующий управитель») Али-паша Чорлулу стремился упорядочить финансы и усилить войско и флот. В сентябре 1709 г. именно он добивался подтверждения 30-летнего перемирия 1700 г. и даже заключения «вечного мира» с Россией, из-за чего стал личным врагом Карла XII. Везир хотел отправить Карла XII в Польшу с эскортом всего в 500 турок, причём до шведских владений должны сопровождать его русские офицеры. (Беглец-король добивался конвоя в размере его «дополтавской» армии — не менее 30 тысяч сипахов и 20 тысяч янычар)[56]. Карл XII не сомневался, что поднимет все силы ислама для отпора «русскому наступлению на Чёрное море и проливы», после чего русские уйдут из шведской Померании. В августе 1709 г. он предлагал Порте заключить оборонительный и наступательный союз против России[57]. Для разжигания конфликта с Россией, Карл XII приказал отряду подполковника лейб-гвардии А. Юлленкрука подняться к польской границе, на самый север Молдавии — к Черновцам, где стояли русские войска[58].
3 января 1710 г. Порта подтвердила мир с Россией, предоставив ей свободу рук на Балтике и намереваясь отправить Карла XII в его владения через Германию. Нового хана Девлет II Герая Порта послала в Крым с приказом сохранять мир с русскими[59].
Это было большим успехом посла П. А. Толстого, который на первой аудиенции у султана преподнес дар в 25 тысяч талеров. Он, как и другие послы, не жалел золота для подкупа должностных лиц Порты. Ради мира посольству в Царьграде из царской казны выделялись ежегодно огромные средства. Для подарков турецким чинам посылалось на 10 тысяч руб. соболей, для тайных оплат осведомителей и турецких чиновников 5500 золотых червонных (около 10 тысяч руб.), — всего около 25 тысяч руб. (В европейские центры международной политики посылалось в пять раз меньше: в Гаагу А. А. Матвееву — 5265 руб., и Б. И. Куракину в Лондон — 4477 руб.)[60].
В начале XVIII в. П. А. Толстой писал, что в казну султана поступала в лучшем случае треть собираемых с населения денег, прочие растекались по карманам чиновников, которые даже не стремились установить точные цифры доходов и расходов, «…понеже в том, или искуства добраго не имеют, или не радят, не хотя трудитися, или умышлением о том не берегут, дабы способнее могут красть и росхищать казну народную».
