) с ее творческой силой (
natura naturans), Спиноза считал власть (
potentia) не соотношением сил (как Фуко), а фундаментальным внутренним, творческим принципом бытия. Поэтому в своих политических произведениях он призывал выводить политическую власть (
potestas) из порождающего могущества (
potentia) и отдавал предпочтение
демократии как строю, "наиболее приближенному к свободе"
[9], реализации непосредственного тождества множеств (
multitudo) и их власти.
Итак, Негри и Хардт отождествляют понятийные структуры "постмодернистской" философии Фуко и Делёза, в их консервативном изводе, с имперской традицией понимания политики. Политическая форма империи, на время ушедшая в тень "государства" и потерявшая свою легитимность в результате победы над нацизмом и деколонизации, снова становится актуальной. Более того, теперь постепенно становится ясно, что она никуда и не исчезала и что "империя" — это не пережиток прошлого, а органическая составляющая Нового времени, образующая, наряду с "государством" и "революцией", один из его основных политических горизонтов. Для Нового времени характерны не только самоидентичный репрезентативный субъект правового государства, не только институционализированный бунт эмансипирующихся субъектов политического действия, но и универсалистская, насильственная экспансия, стремящаяся возродить утерянный мир античности и в то же время несущая мессианскую, милленаристскую миссию общества всеобщего благоденствия. Язык и реалии империи возрождаются во всех узловых точках новой истории [10] Философия республиканского народовластия, легшая в основу современного конституционализма, была переоткрыта на исходе Средних веков "имперскими богословами" Марсилием Падуанским и Уильямом Оккамом в целях легитимации светской власти Священной Римской империи перед лицом папской власти. Собственно Новое время начинается с открытия огромных пространств, их захвата и их эксплуатации. С точки зрения многих теоретиков [11] территориальное оформление европейских государств в XVI–XVII веках имеет своей мыслительной предпосылкой открытие "бесконечных" и "пустых" пространств океана. Колониальные державы Запада получили тем самым двойную идентичность — как суверенные государства и как метрополии обширных колоний, не имеющих суверенного статуса и стоящих, в определенном смысле, вне закона. Не всегда эта власть открыто характеризовалась как имперская, но дело здесь не столько в понятии, сколько в самой форме господства над удаленными, неравноправными подданными. В это время в Европе Священная Римская империя переживает не лучшие времена. В результате Вестфальского мира она теряет большую часть своей территории в пользу множества суверенных государств. Классический век называет, устами Самуэля Пуфендорфа, Священную Римскую империю "монстром". Но после
