В эту минуту Митя так любил звезды и небо, Наташу, Варю, Птичкину и вообще всех людей на земле, и собак, и самолет, гудящий в небе, и ветер, шелестящий в листве, что сладкие, неудержимо счастливые слезы невольно завершили в горле и голос задрожал, готовый вот-вот сорваться… Но тут Варя сказала:
— Ах, как поздно! — и, оберегая свое крестьянское здоровье, ушла спать.
Митя замолчал, ему стало неловко. Он понял, что увлекся. Не все способны безоглядно уходить в тот мир, который дарят стихи, жертвовать для него сном или пищей, к примеру. Это он такой блаженный дурак: читал бы и читал до утра, до полудня, до вечера.
Птичкина тронула его за плечо:
— Хороший ты человек, Митька, только худенький.
— Не такой уж худенький, — грустно отозвался Митя. — Двухпудовкой не крещусь, но жму правой двадцать раз.
— Что за апологетика?
— Дилетантка ты, Птичка.
Птичкина гордо выгнула худую лебединую шею.
— А что? Если хочешь, быть дилетанткой — мое призвание!
Наташа томно вздохнула и повернулась на другой бок.
— Ладно, ладно, ухожу. Только не наделайте без меня глупостей.
Когда Птичкина ушла, Наташа села на раскладушке и сказала:
— Я хочу есть.
— Бедняжка! Пойдем на кухню.
Дверь в летнюю кухню отворилась с ужасающе громким скрипом, так что Митя и Наташа присели от неожиданности, а потом беззвучно рассмеялись. В темноте они нашарили несколько помидоров, огурцов, буханку хлеба и банку баклажанной икры.
— Хочешь кофе? — спросила Наташа.
— А откуда?
— Я сварю.
Митя взял Наташу за плечи, увидел блеснувшие в темноте глаза.
— Мы с тобой, как супружеская чета. А это вроде бы наше свадебное путешествие.
— Так хочешь кофе?
— Очень!
Через четверть часа у них был прекрасный обед, а самое главное — кофе, горячий, душистый.
— Светает, — сказала Наташа. — Надо ложиться спать.
— Наташк, пойдем солнце встречать!
И вскоре они шли, обнявшись, через низинный луг с высокой росной травой. Низкий густой туман стоял над нею и морозил ноги.
— Вернемся, мне холодно, — сказала Наташа.
Они остановились. Митя крепко прижал Наташу к себе.
— Нет. Мы дойдем до Терека и посмотрим, как всходит солнце.
Он подхватил Наташу на руки и понес ее к низкому кустарниковому лесу, за которым был Терек. Сначала она пугливо косила глазом на Митин подбородок, но, согревшись, прижалась к Мите теснее.
Ранние птицы перекликались к густых зарослях хриплыми, заспанными голосами; через дорогу важно прошлепала большая серая жаба; над ухом неотступно пел свой утренний гимн торжествующий комар. Впереди мелькнула поляна, а за ней гладким металлическим листом — Терек.
