— Если не забудем.
— Я тебе напомню.
* * *
Предложение Зимина было абсолютно несуразное. Но не в этом было дело. Главное, что он начал генерировать собственные идеи. У него появились мысли, выходящие за рамки экспериментальных установок. Это был успех, пусть и небольшой. Все-таки затея с пришельцами своей цели достигла. К Зимину, наконец-то, стали возвращаться творческие способности.
Горский поспешил сообщить Нине о попытке Зимина самостоятельно думать.
— А если конкретнее? — спросила она.
Пришлось Горскому рассказать Нине о предложении Зимина. Это потребовало некоторых усилий. До сих пор его интересовал сам по себе факт проявления умственной активности, а не детали. Трудно было ожидать, что друг, вот так сразу, начнет предлагать что-то гениальное. Мог ли Горский всерьез воспринимать бредни про ужасного Хроноса и путешественниках во времени. Нине история очень не понравилась.
— Вам больше делать нечего, ерундой занимаетесь?
— Это мы подкинули ему сценарий с инопланетянами, он сумел придумать объяснение правдоподобнее.
— Не слишком умное.
— Да какая разница, главное, что сам ее придумал, не опираясь на ложную память.
— Ты, наверное, гордишься своим другом?
— Да.
— У него и раньше с фантазией было все в порядке?
— Грех жаловаться.
— Кем он хотел стать?
— Не поверишь! Писателем.
— Как ты думаешь, у него есть талант?
— Конечно, перестанет считать себя инквизитором и такие тексты начнет выдавать — закачаетесь!
— Ну и ладно, — сказала Нина и тяжело вздохнула.
— Надо еще какую-нибудь эмоциональную встряску придумать, — сказал Горским, ему хотелось закрепить достигнутый успех.
— Обещаю, что завтра я ему устрою нервотрепку! А ты мне подыграешь.
Новые умонастроения, неожиданно появившиеся у Зимина, оказалось для него неприятным сюрпризом. Обилие внезапно возникших вопросов, которые так легко было принять за риторические, быстро утомило его. Очень уж навязчивыми и бессвязными они оказались. Но найти достойные ответы или отделаться от них ему не удавалось. Они как-то сразу стали очень важными для него. Будто бы они, сами по себе, оказались частью его сознания. Это было неприятно, но захватывающе. А кто сказал, что жизнь обязательно счастье и удача? Зимину показалось, что раньше, до того, как он отправился с Горским на поиски инопланетян, жить было проще. Но ему больше не хотелось, чтобы было просто.
На следующий день Зимин застукал свою названную подругу Нину Вернон во время довольно откровенной беседы с бухгалтером Чепаловым. Он проходил мимо и услышал из ее милых, созданных для поцелуев губ, неслабый текст о светлом будущем метареализма. Какой он хороший, какой он пригожий и как верно отражает субъективную составляющую объекта творчества — деталей Зимин, естественно, не запомнил, с чего бы ему запоминать всякий бред. Да и удивиться не успел, потому что собеседники сразу дали ему понять, что своим присутствием он помешал их высокоинтеллектуальной беседе. У Зимина от ярости моментально затекли руки. Он бы не удивился, если бы Нина заявила: «Стучать надо!». Какого дьявола! Встретились они в столовой при большом скоплении свободного от вахты народа. Что же теперь стучаться при входе в столовую?
