— Так это только работа?
— Всегда удивлялась, как людям удается разделять личное побуждение и работу. Работа, вроде бы, это то, за что платят деньги? А деньги у меня есть.
Горский запутался и растерялся. Нина явно попыталась увести разговор в сторону.
— И все-таки, чего ты добиваешься?
— Хочу защитить докторскую диссертацию, возглавить кафедру в университете, помочь Зимину.
— Жизнь не определяется одной работой.
— Наверное.
— Ты влюбились в Зимина?
— Ерунда. Что за примитивное мышление. Фи. От тебя я ждала чего-нибудь поумнее.
— Так вы друзья?
— Об этом я могу только мечтать.
— Дружба мужчины и женщины — этот нонсенс.
— А дружба мужчины с мужчиной — это, конечно, проявление гомосексуализма?
Горский промолчал. Он начал жалеть, что поддался импульсу и пришел к Нине за разъяснениями. Стало понятно, что ему не выиграть завязавшуюся словесную дуэль. Соперник оказался отлично подготовлен и искушен к подобным соревнованиям. Это было удивительно, до сих пор Горскому не попадались люди, превосходящие его интеллектуально. Однако случилось, Горский непонятным образом понял это и, что вообще не может быть объяснено разумными доводами, вынужден был признать свое поражение.
Он кивнул и тотчас разозлился. Ему показалось, что Нина может принять его кивок за поклон. Следовало немедленно уйти. Дело не выгорело.
— Спасибо, — сказал Горский. — До свидания.
— Подожди, Горский. Максим. Можно я буду звать тебя Максимом?
— Зачем? — удивился он.
— Я была бы очень рада, если бы вы согласились стать моим другом.
— Я сказал что-то потрясающее? Заставил изменить мнение о себе?
— В каком-то смысле. Из тебя получится отличный друг.
— У меня есть друзья.
— Я их знаю?
— Нет. Они остались на Земле.
— Прекрасно. Считай, что отныне и на Луне у тебя есть еще один друг. Кроме Зимина.
Она протянула руку. Горский автоматически пожал ее.
— Максим, ты поможешь мне?
Горский кивнул.
— Понимаешь, раз уж мы начали эту работу, ее нужно обязательно закончить. Нельзя бросать дело на полпути. Отнесись к Зимину по-человечески. Он заслуживает этого. Есть такие люди, которые должны быть счастливы. Если не понял, я о Зимине.
Удивительно, но Зимин быстро привык к тому, что ему разрешено время от времени разговаривать с Горским на разные темы, не связанные с работой. Он быстро научился называть начальника на «ты» и по имени — Максим. Было это, конечно, неправильно, но он ничего не мог с собой поделать. Эти беседы внезапно стали для него крайне важными. Зимин попытался вспомнить хоть что-то о давних временах, когда они вместе учились в школе, но безуспешно. И это ему не понравилось. До сих пор Зимина волновали только зеркала, теперь он озаботился еще и своей памятью. И об этом следовало спросить Горского. Он наверняка знал больше об их совместном прошлом. Но делиться впечатлениями не спешил. Отделывался общими фразами. Мол, любили есть гречневую кашу в столовой, решать задачи по математике и читать книги. Зимин прекрасно представлял каждое из этих действий, однако связать их со школой и Горским не мог.
