Маркос складывал пакеты в портфель или совал под мышку и относил их в «Восход». Если на пороге дома он встречался с матерью, она не задавала вопросов. Ирини Георгиу знала: с десяток родственников ждут не дождутся этих посылок, да и сама частенько отправляла такие пакеты с почты.
Вероятность того, что Маркоса обыщет полиция, была минимальной, а свертки не вызывали подозрений. Придя в «Клер де Лун», он направлялся в хранилище и доставал выручку предыдущего дня. Свертки он клал в сейф, а деньги относил в банк.
Когда Христосу требовались пакеты — иногда три или четыре, — Маркос доставал их из сейфа и отвозил брату в гараж. О содержании пакетов он не спрашивал. Так его совесть и руки оставались чистыми.
Оба брата знали, что террористическая деятельность требует строгой секретности. Когда Ирини задавала вопросы, а время от времени она это делала, Маркос смотрел матери в глаза и заверял, что им ничего не угрожает и что в этот раз он ни во что вмешиваться не будет.
— Я уже не в том возрасте, чтобы носиться по улицам с оружием в руках, — говорил он ей, попивая кофе, в котором было ровно столько сахара, как он любил.
— Но тебе только…
— Уже двадцать девять! Я понемногу старею, мама!
Ирини Георгиу смеялась.
Конечно, Маркос не был старым, чего нельзя было сказать о человеке, который стоял за энозис. В конце января генерал Гривас неожиданно скончался. Ему было семьдесят четыре года.
Смерть Гриваса не означала конца террористического движения. Наоборот, с этого момента греческая военная хунта в Афинах развила бурную деятельность, посылая все больше своих офицеров на Кипр. Для «черных полковников» это было долгожданным удобным поводом и подходящим моментом усилить свое вмешательство в дела киприотов. Если они собираются избавиться от Макариоса и посадить своих людей, достичь энозиса можно будет довольно быстро, если только в дело не вмешаются турки. Так они думали.
Число военных на Кипре росло, как и этажи нового отеля Папакосты. «Новый Парадиз-бич» был большой бетонной коробкой, тень от которой огромным темным пятном падала на море. Владельцы других отелей поражались уродству этого гиганта, сам же Папакоста был в восторге от своего детища. Здание росло на глазах, поскольку Саввас заставлял всех работать сверхурочно. Чем больше выручки давал «Восход» и в особенности «Клер де Лун», тем быстрее рос новый отель. А чем выше становился «Новый Парадиз-бич», тем больше рабочих бросал Папакоста на его строительство.
