Вместо сокращения турецкие войска наращивали живую силу и вооружение.
Деревни греков-киприотов в горах вблизи Кирении подверглись нападению и были захвачены. Тысячи других бомбили и обстреливали из минометов. Ларнака на южном берегу тоже стала мишенью. Несмотря на соглашение о прекращении огня, турецкие войска медленно, но неуклонно продвигались на юг.
Женщины разговаривали, а вдали слышалась приглушенная канонада минометов. Бои продолжались на окраине Фамагусты, где тысячи турок-киприотов все еще выдерживали осаду, отрезанные от остального мира стенами средневекового города. Порт был по-прежнему закрыт.
Ирини продолжала надеяться, что Макариос вернется и спасет их. До них доходили слухи, что их опальный президент находится в Британии.
— Он говорит, что хочет, чтобы греки и турки-киприоты жили в мире, — сказала она.
— Но сначала нам нужно избавиться от всех этих захватчиков, — ответила ей Эмин. — Пока они будут продолжать убивать людей, никакого мира не будет.
Множились слухи об изнасилованиях и массовых убийствах греков-киприотов на территориях, захваченных турками. А в то же время турки-киприоты обвиняли греков-киприотов в убийствах и мародерстве. Взаимные обвинения в нарушении прав человека и актах насилия росли. И та и другая сторона удерживали заложников. Толпы мужчин, женщин и детей из обеих общин стали беженцами. Несмотря на соглашение, мира на острове не было.
Пожилые люди из обеих общин начали поговаривать о том, что подобный насильственный обмен населением уже случался раньше. В 1923 году греки и турки в Малой Азии были вынуждены собрать пожитки и покинуть свои дома. Они встречались на середине пути — одни, направляясь с востока на запад, другие — с запада на восток. На этот раз спасались бегством и греки-киприоты, и турки-киприоты. Так же как и тогда, общины, которые жили в мире, были разделены, а взаимное доверие, на котором зиждилась их жизнь, подорвано.
Греков-киприотов, которых захватили турецкие военные, увезли в Адану, в Турцию. Многие были убиты. Семьи ничего не знали о судьбе своих родных. Имена увезенных в Адану должны были опубликовать с обещанием скорого освобождения. Ирини внушала себе, что найдет имя Христоса в списке.
— По крайней мере, я буду знать, где он, — говорила она. — Потом мы его вызволим.
Захваченных было около четырехсот человек. Когда Христоса в списках не оказалось, Ирини заплакала — ее надежды рухнули. Другие члены семьи переживали не меньше.
