Тем временем в Женеве продолжались переговоры. Турция теперь требовала отдельных кантонов на острове для турок-киприотов. Были согласованы новые демаркационные линии в Никосии. Обеим сторонам велели прекратить огонь.
— Неужели они думают, что так можно разрешить конфликт? — недоумевал Василис. — И решить, как нам жить? Они же находятся за тысячи миль отсюда. — Он был пьян и настроен воинственно.
— Но они пытаются, — возразила Мария. — По-твоему, лучше, чтобы переговоры прекратились?
— Если они и договорятся о чем-то, кто будет воплощать это в жизнь? — не унимался Василис, обращаясь к сыну. По мнению Василиса, это был мужской разговор.
— Маркос, что будет, как ты считаешь? — спросила Ирини, заламывая руки. — И когда вернется наш Христос?
Она надеялась, старший сын знает больше. Маркос был связан с внешним миром. Несмотря на то что отель и ночной клуб не работали, он все время где-то пропадал.
— Я не знаю, мама. Правда, не знаю. Но верю, что большие страны найдут для нас решение.
Маркос берег мать и ничего не сказал об опасности, которая нависла над всеми ними. Поскольку в Греции была объявлена всеобщая мобилизация и крупные силы двигались к границе с Турцией, надеяться на разрешение конфликта между странами не приходилось.
— Только, пожалуйста, не беспокойся, — успокаивал он Ирини. — Уверен, все будет хорошо.
Он чмокнул мать в щеку и ушел.
Привычный ритуал немного успокоил Ирини. Ей отчаянно хотелось верить сыну.
Пессимистические прогнозы Василиса сбылись. Турция настаивала на требовании организовать отдельные кантоны для турок-киприотов и выдвинула ультиматум: Греции было дано двадцать четыре часа, чтобы принять предложение. Больше ждать турки не собирались. Мирные переговоры были сорваны.
Турецкие войска на Кипре пребывали в состоянии боевой готовности и в ночь на 14 августа получили приказ к наступлению. В сторону Фамагусты двинулись танки. Шли они медленно, но непреклонно. Последние надежды на мирную жизнь рухнули.
Василис и Ирини слушали выпуск последних известий, когда в комнату вошла дочь.
— Но ведь нас защитит Национальная гвардия? — Мария, бледная и испуганная, не теряла надежды.
— Я не уверен, что она выстоит против танков, — покачал головой отец.
— Танков?.. — переспросила Мария едва слышно, крепко прижав к себе маленького сына.
Вдруг вдалеке раздался артиллерийский залп, и ребенок у нее в животе беспокойно заворочался. До родов было еще два месяца, но Мария ощутила странную тяжесть. В прошлый раз было по-другому. Ребенок не просто толкался — это было что-то другое.
