4. «Мондо-но ута» — стихотворения, образующие совместно стихотворный диалог.
5. «Таби-но ута» — песни странствий, дорожные песни.
6. «Вакарэ-о канасиму ута» — песни печали и разлуки.
7. «Адзума-ута» — народные песни Адзума.
8. «Варау ута» — шуточные стихотворения.
9. «Кусагуса-но моно-о ёмэру ута» — песни в составе разных и иносказательных.
По своему творческому стилю все песни «Манъёсю» можно разделить на две группы: старые и новые. К старым относятся песни, охватывающие время от императора Котоку (645—654) до Момму (697—706), то есть за 60-летний период; к новым — песни, созданные в промежуток от годов Вадо (708) до императора Дзюннин (758—769), то есть за 50 лет.
Каков же творческий стиль старых песен? В основе большинства старых песен лежит аффект. Лишь чувства и эмоции, доведенные до состояния аффекта, могли служить для японца того времени источником песни. Авторы слагали свои произведения тогда, когда радовались или горевали, на кого-нибудь гневались или к кому-нибудь стремились. Вне аффекта не было песен, а его выражение было очень просто: поэт высказывал свое чувство, свою эмоцию адекватно содержанию и стилю песни — к большему он не стремился. Ни о «поэтичности», ни об искусстве, ни о мастерстве и приемах он не думал.
Создателями облика новой поэзии были новые японцы — поколение, совершившее переворот Тайка, стоявшее на уровне китайской и индийской цивилизаций. В первой половине VIII в. действовали уже третье и четвертое поколения, жившие в Японии, совершенно непохожей на ту, что была сто лет назад; поэтому образованные слои японского общества, воспитанные на китайской и индийской (буддийской) культуре, стояли на уровне этой культуры.
Однако природа японцев в основном осталась той же: ее продолжали характеризовать простота восприятий и элементарность чувств. Буддизм с его глубокой и сложной рефлексией мог создать только поверхностную глубину и вдумчивость. Рефлексия, реагирующая на все окружающее, еще не была сильна, зато в полной мере сохранились непосредственность, свежесть, что отразилось в размышлениях о жизни, мире, себе самих живо и энергично.
Так, танка хорошо отражает природу Японии. Поэты давали моментальную, энергичную реакцию на что-либо, замечательную по своей непосредственности и остроте переживания, но на большее, чем танка, их не хватило. Для этого нужно было иметь другой ум, другую душу, другое сознание. Чужеземная культура обогатила природу японцев, изощрила их ум, сознание, утончила чувства — словом, переделала весь аппарат восприятия, вооружила его новыми средствами выражения, но самую природу восприятия она не затронула.
