В начале 80-х гг. XIX в. молодежь, принимавшая участие в демократическом движении «за свободу и народные права», открыла в литературе способ утверждения «свободы, равенства и братства». Появились сначала переводные, а затем отечественные политические романы сэйдзи-сёсэцу.
Политический роман стал необходимым и крайне действительным средством идеологического воспитания современников. Его создание шло рука об руку с общественным движением своего времени: с постепенным укреплением нового класса капиталистической буржуазии, с началом его борьбы внутри (за овладение государственным аппаратом, за создание представительного строя) и вне (за защиту своих позиций от нажима Запада). Одна за другой выходили и книги японских авторов: «О народных правах и свободе» (1879), «О свободе слова» (1880) Уэки Сисэй, «Об общественном равноправии» (1881) Мацусима Такэси, «О естественных правах человека» (1882) Баба Тацуй.
Несколько особую ветвь этой политической беллетристики представляют собой различные «Утопии», или, как это слово тогда обозначалось по-японски, — «Записки о будущем» («Мирайки»). В 1882 г. в переводе Иноуэ Цутому вышла на японском языке «Утопия» Т. Мора, причем ее японское заглавие уже явственно обнаруживает, с какой стороны интересовались утопиями такого типа японцы того времени. По-японски «Утопия» Мора вышла под названием «Рассказ о хорошем правительстве». Судо Нансуи (1857—1920) — автор политических романов прогрессивного направления, знаток европейской литературы и истории. В романе «Дамы нового типа» (1887) он рисует утопическую картину будущей Японии, стоящей на высоте культурного развития.
Но художественная ценность этих романов весьма относительная. Художественные цели отнюдь не были в центре внимания авторов; поэтому ни нового языка, ни новой литературной формы они не создали. Изложение то копирует европейский образец, то впадает в специфическую старояпонскую сентиментальность и напыщенность. Сам характер произведения часто неясен: не то роман, не то история, не то хрестоматия по «западоведению». Но читателям того времени именно это и было нужно. Данные произведения вполне соответствовали требованиям эпохи, но не могли создать новой, художественно полноценной, литературы.
Итак, для литературы раннего периода Мэйдзи характерна двойственная структура. С одной стороны, приверженность старине, прежним жанрам, сознательная непритязательность и ограниченность задачи — потешать читателя; с другой — диаметрально противоположная тенденция: вера в освободительную миссию европейской культуры, приверженность публицистике, политическим трактатам и полное пренебрежение той литературой, которая служила для массового читателя занимательным чтивом. Эти два пласта почти не соприкасались. Впрочем, те и другие не отдавали себе отчета в том, что невнимание к форме обрекает их замыслы на неудачу.
