— Нет, — задумчиво сказал Орр.
Он и в самом деле не чувствовал ничего необычного.
— Послушайте, если вас что-то беспокоит, вы должны знать, что я несколько сотен раз подключал к себе усилитель. И на других пациентах испытывал. Он не может вам повредить. Но эта запись необычна для взрослого, и я хотел проверить, чувствуете ли вы это субъективно.
Хабер успокаивал себя, а не Орра. Орра нельзя было успокоить.
— Продолжим.
Хабер подошел к выключателю усилителя.
Орр сжал губы и увидел Хаос и Древнюю Ночь. Но их здесь нет, и он не в Нижнем городе, где разговаривает с девятифунтовой черепахой. Он по-прежнему сидит на удобной кушетке и смотрит на туманный, серо-голубой конус Святой Елены. И тихо, как вор в ночи, в него вошло ощущение благополучия, уверенности, что все в порядке, и что он находится в центре мира. Я — это Вселенная. Его изоляция не будет допущена. Он вновь там, где должен быть.
Он чувствовал спокойствие, абсолютную уверенность в себе и в окружающем. Чувство это не казалось ему чудом или загадкой, оно было нормой. Так он всегда себя чувствовал, если не считать периодов кризиса и агонии. Такое чувство заполняло его детство и лучшие часы юности. Это нормальное ощущение бытия. В последние годы он утратил его, постепенно, но почти полностью, вряд ли сознавая, что утрачивает. Четыре года назад в апреле произошло такое, что нарушило его равновесие. Наркотики, сновидения, непрестанный переход от воспоминаний об одной жизни к другой и попытки Хабера улучшить мир — все это еще больше нарушало равновесие. И вот теперь оно вернулось.
Он знал, что не сам добился этого.
— Что сделал усилитель? — спросил он.
— Что сделал?
Хабер внимательно смотрел на экран ЗЭГ.
— Не знаю…
— Он ничего не делает, — ответил Хабер с ноткой раздражения.
Хабер любил такие мгновения, когда он не играл роль, когда он был поглощен тем, что пытался узнать при помощи своих приборов.
— Он просто усиливает то, что делает в данный момент ваш мозг, избирательно усиливает активность, но ваш мозг в данный момент не делает абсолютно ничего интересного. Вот.
Он сделал быструю запись, повернулся к усилителю, потом снова к экрану. Поворачивая рукоятки, он разделил на экране три линии, казавшиеся одной. Орр не мешал ему. Один раз Хабер резко сказал:
— Закройте глаза. Поднимите взгляд вверх. Продолжая держать глаза закрытыми, постарайтесь увидеть что-либо: красный куб…
Когда он наконец выключил машину и начал снимать с Орра электроды, спокойствие не оставило Орра, как будто оно было вызвано наркотиками или алкоголем. Оно осталось. Без всякой робости Орр сказал:
