– А мне нет!
– Может, хватит меня злить? Если дело обстоит так, то я посажу вас в витрину, и валяйте свою транспортировку.
– Транспортировку?
– Ну, перемещайте свое сознание. В другого медведя.
– Не мели чепухи! Я потратил уйму времени, чтобы совместить мое сознание именно с этой игрушкой!
– Вы не можете говорить потише?
– Ты единственный, кто меня слышит.
– Вот именно, и я не глухой.
– Ай! Ну конечно, вырви еще мне всю шерсть! Верни хотя бы очки!
– Вам они больше не нужны, это просто декорация.
– Это всё, что у меня осталось из прошлой жизни! Это сувенир!
– Точно. Ему – в прошлое, – говорю я, пристраивая очки на нос белому медведю в шоколаде. – А нам – в будущее.
И прячу Пиктона под куртку.
– Всё-таки половое созревание – ужасно неприятная штука. Прежний ты мне больше нравился.
– А вы мертвый – еще больший зануда, чем живой!
Я чувствую, как Пиктон напрягся под курткой.
– Это почему?
– Сами увидите.
Я закрываю витрину и иду к выходу.
– Ты на машине? – интересуется он.
– Мне тринадцать лет.
– Я имею в виду, на машине с шофером, дурачок.
– А зачем она?
– Чтобы поехать ко мне домой.
– Мы не поедем к вам. У меня есть апартаменты в министерстве.
Уткнувшись в мой живот, медведь молчит. Это хорошо. Если раньше мне очень не хватало его скрипучего голоса, то теперь он меня столь же сильно нервирует. Я оборачиваюсь, убеждаюсь, что заместитель Пиктона сидит в той же позе, и выхожу из зала.
– Дуй на двадцать семь, придурок! – доносятся крики болельщиков из телевизора.
– Он проломил себе башку, класс! Девять – ноль!
– Вы очень любезны, – говорю я охраннику, который снова включает сигнализацию, пока на экране санитары выносят с поля труп игрока.
Лейтенант Федерсен ведет меня через туннель обратно в министерство. От того, что ко мне под куртку вернулся старый союзник, мои страхи улетучиваются, как дым.
– У вас серьезная травма, лейтенант? – спрашиваю я, коснувшись его повязки, скрытой под рукавом.
У него сжимаются челюсти. Я играю с огнем, даже если застал его врасплох. Никак не изменившись в лице, он благодарит меня и уверяет, что это всего лишь воспалившийся комариный укус.
– Я недавно говорил с вашим министром.
Полицейский молчит, не выказывая никакой реакции. Я продолжаю самым естественным тоном:
– Воры не понесут наказания при условии, если вернут мне картины Бренды.
– Забудь ты об этом, – раздается голос Пиктона.
– Картины сгорели, мсье, – равнодушно отзывается лейтенант. – Бренда Логан была террористкой, с которой член правительства и его сын не могут иметь ничего общего. Я выполнил приказ министра госбезопасности с целью вашей защиты. Еще что-нибудь?
