– Я не знаю, что делаю рядом с этой женщиной.
Ну и ну! Если его министерша услышит такое, она быстро вкрутит ему мозги.
– Ты опять начал пить, папа?
Он открывает рот и пытливо смотрит на меня, словно ищет ответ в моих глазах.
– Не знаю, – бормочет он в тоске и выходит из комнаты.
Я стою не двигаясь, и мне становится страшно. Еще никогда я не видел, чтобы алкоголь приводил его в такое состояние. Наоборот, он всегда становился разговорчивым, раскованным, обаятельным… Я раздумываю: не догнать ли его? Но остаюсь на месте. В настоящем я ничем не могу ему помочь. Что нужно сделать – так это устроить, чтобы он никогда не встретился с Лили Ноктис. А поскольку их встреча связана со смертью Пиктона, я убью одним выстрелов двух зайцев.
Я начинаю рыться в шкафах умершей девочки. В укромном уголке нахожу коробку с тремя засохшими плитками молочного шоколада. Это должно подойти.
Я иду в ванную, которая выглядит так, словно принадлежала сказочной фее. Бесконечная игра зеркал, отражающихся друг в друге, хрустальные флаконы всех цветов. Набираю в раковину горячей воды и погружаю туда плитки шоколада. Потом возвращаюсь к кроватке с балдахином, на которой громоздятся мягкие игрушки. Настоящий парад, где строго по росту выстроены обезьяны, тигры, носорог и жираф. Все эти животные давно вымерли, и я их видел только по телевизору. Медведям принадлежит отдельная полка. Я выбираю самого похожего на моего. Правда, белого цвета. Ничего, окунувшись в жидкий шоколад, станет похож гораздо больше.
Отжимаю медведя и сушу феном. Потом подстригаю шерсть ножницами, тру пемзой и растираю жесткой массажной рукавицей, чтобы придать ему максимум сходства с моим плюшевым другом. После этого звоню на коммутатор министерства и объясняю дежурному, что я сын Робера Дримма и забыл свой мобильный телефон в музее.
– Я вам сейчас пришлю кого-нибудь, мсье.
Я благодарю и вешаю трубку. На меня вдруг наваливается страшная усталость. Сказывается напряжение этого вечера, за который я повзрослел лет на десять. Но сейчас не время расклеиваться, я должен взять себя в руки. На минуту вытягиваюсь на кровати посреди плюшевого зверинца.
Я утопаю в мягком матрасе, и звери сыплются на меня. Я вспоминаю о Ноевом ковчеге. Это корабль для транспортировки всяких животных. Отец часто упоминал о нём, когда рассказывал мне перед сном разные истории. Ноев ковчег был задолго до появления Объединенных Штатов, в те времена, когда человечество делало свои первые шаги. Бог (это такое существо, которое раньше было вместо Игры, старый бородач, сидящий на облаке) ради развлечения сотворил мир, но, когда игрушка ему надоела, решил ее сломать. Он устроил потоп и уничтожил все свои создания, оставив только по два экземпляра каждого вида, и поэтому теперь чем реже вид встречается в природе, тем он ценнее для коллекционеров. Я часто ставил себя на место этих зверей, ясно представляя, как окажусь последним человеком на Земле.
