Молодой оперативник просеял через сито всех-всех-всех, включая и курьеров интернет-магазина, доставлявших старушке продукты. По ее просьбе (и за небольшие чаевые, много с инвалида брать совестно) курьеры раскладывали привезенные продукты в холодильник, то есть — проходили на кухню, где в шкафчике хранились лекарства. Одним словом — имели возможность подложить отравленные таблетки.
Всех фигурантов оперативник проверял на наличие судимостей, а также на причастность к химии — может кто в Менделеевке учился или родственника-химика имеет. Яд, которым отравилась соцработник, был не из простых. Для его получения из растительного сырья требовались светлая голова как у Уолтера Уайта и хорошо оснащенная лаборатория. Попутно оперативник подробнейшим образом расспрашивал старушку о ее отношении с фигурантами — не было ли какого конфликта или просто трений?
— Да что ты, милай! — всякий раз удивлялась старушка. — Не тот у меня возраст, чтобы с людьми собачиться. Да и характер не тот. Бабка и вправду была добрая и несклочная, это в один голос подтверждали все соседи.
Следствие снова зашло в тупик. В отделении над молодым оперативником начали подшучивать — ты, наверное, не делом занимаешься, а пытаешься бабку окрутить, чтобы она тебе квартиру отписала бы (он сам был из Саратова и жилья в Москве не имел, снимал комнату). Молодой оперативник огрызался, не понимая, что это Провидение устами ехидных сослуживцев делает ему намек… Но время очередного дружеского подкола молодого оперативника осенило. На следующий день он задал старушке вопрос, с которого, вообще-то, надо было начинать следственные действия: «Что вы вообще подписывали в последнее время, уважаемая? Скажем, в течение полугода?».
Выяснилось, что кроме накладных на доставляемые продукты, старушка подписала только один «документ» — письмо в защиту участкового врача Анатолия Сергеевича. Даже не письмо, а чистые листы бумаги. Две штуки.
— Врач у нас золотой! — заливалась соловьем старушка. — Просто не врач, а дар небесный. Другого такого не найти. И вот какой-то паразит написал на него жалобу, клевету. Обиделся, что Анатоль Сергеич ему больничный не выдал во время запоя и отомстил. Прямо в департамент написал, не куда-нибудь! А там как принято? Раз жалоба есть, значит — будем наказывать. Анатоль Сергеич пришел ко мне чернее тучи. Рассказал, что увольнять его собрались, по статье. Как тут было не заступиться? Самой мне долго ручкой по бумаге корябать, так я подписала ему листочки, чин-чинарем, подпись и рядом фамилия-имя-отчество, чтобы он сам написал, чего надо. Мне потом звонили из департамента, спрашивали сама ли я подписала и вообще про Анатоль Сергеича. Обошлось, слава Богу, не уволили его, ангела нашего…
