— Вот и твоя хата, Оленька, — указала тетка на красивый кирпичный домик, крытый листовым железом. Открыла калитку, по-хозяйски ступила на посыпанную шлаком дорожку, которая вела к высокому крыльцу. Достала ключ, отперла дверь. — Не удивляйся Оля. Теперь это моя хата. Я тебе ближе всех по отцу, вот мне и выделили эту землю.
— Родненькая моя! — со слезами радости обняла тетку Пашу Ольга. — Родненькая!
— И я родная, и есть теперь у тебя еще один родной человек.
— Не Григорий ли Антонович? Партизанский наш командир?
— Гриша. Мой муж. Теперь тут председателем, — с еще большей гордостью проговорила хозяйка. — Спрашиваю его: а ты Олю Звагину, племянницу мою, пригласил или нет? Смеется в усы. А как же! Нашу родню как к столу не пригласить!
— Спасибо, получила телеграмму, ну и… вот меня привезли, — указала кивком на Климова и Найду, стоявших у каменных ступеней крыльца.
Тетка окинула взглядом Найду, однако расспрашивать не стала: и так было видно, что Найда для Ольги человек не чужой.
Только вошли в дом, где все блистало чистотой и дышало достатком, как явился хозяин. Со двора послышался его раскатистый бас:
— Слыхал, слыхал, что Олюшка Звагина прибыла. Ну, где она? Показывайте мне ее!
Долго вытирал сапоги о половичок, и это понравилось Найде: видно, заботливый, аккуратный человек. Вошел, приветливо улыбаясь, усищи — как у запорожского казака, кепка сдвинута набекрень.
— Показывайте мне племянницу!
Ольга скромно поднялась, протянула руку:
— Здравствуйте, Григорий Антоныч.
— Ты мне руку не подавай, я вашего ручканья не признаю, — весело сиял глазами хозяин. — А ну, иди сюда, иди! — Прижался усищами к ее щеке и, держа за плечи, залюбовался. — Смотрите, какая красавица! Опеночком была, когда прибилась к нам в лес с Феклой. Что значит городские харчи. Ай да товарищ Звагина!
Глаза Ольги лукаво блеснули. Подошла к Найде, взяла его за руку.
— Григорий Антонович… — проговорила, слегка смущаясь. — Называйте меня теперь уже «товарищ Найда».
— Муж твой? — глянул на чуть растерявшегося Алексея Платоновича хозяин.
— Женимся, Григорий Антонович. — Она взяла Найду под руку, подвела к усачу.
Тот ласково обнял их обоих:
— Пусть жизнь ваша будет как добрая нива.
Тетка Паша тоже сердечно поздравила их и смахнула кулаком слезу. А ну их, эти слезы! Наплакалась. Пускай вороги наши плачут. Теперь только жить и радоваться.
Метнулась в кухоньку, вынесла оттуда чарки, бутылку, свежий каравай.
Стоя выпили. Только Климов, поскольку он был за рулем, нюхнул, почмокал губами и поставил чарку на стол.
