— И про свечение в степи писать?
— Про какое свечение? — Спросил Щавель.
— Ну, мы с Сашкой по ночам шли, спать по ночам нельзя было из-за пауков, и в степи синий свет видели.
— Напиши-напиши, — сказал Бахарев. — И отнеси свою броню в оружейку, пусть всё проверят. Чтобы всё работало. И свой новый дробовик зарегистрируй на себя. И щит новый получи.
— Есть, — сказал Саблин и пошёл писать рапорт.
Но сначала сложил всю свою броню и оружие в ящик, так и таскался по зданию полка с ним.
Рапорт писал долго, писать — не стрелять, тут сноровкой не отделаешься. Но Аким старался, теперь он не рядовой казак как-никак, урядник. Вот он и пыхтел. Набирал буквы, про запятые не забывал. Описал и бой на Ивановых камнях, и их с Сашкой поход через степь, и свечение, что они видели ночью, и бой с даргами у реки, и про мёртвых китайцев не забыл. И как положено пластуну, в конце рапорта указал места, где установил мины, которые, по его мнению, не сработали. Чтобы степняки их сняли. Не дай Бог, подорвётся кто.
Как закончил, поехал в госпиталь, теперь у него там уже два друга лежало. Юра Червоненко и Саша Каштенков. К Юрке его не пустили, он ещё в медицинской коме лежал, хотя из биованны его уже достали. Лёгкое ему восстановили, но в сознание ещё не привели, а вот Сашка ему обрадовался. У него только нога была сломана, ребра, кажется, малость, всё остальное — более-менее.
— Ну, ты как? — Спросил Аким у приятеля, садясь рядом.
— Да нормально, — отвечал тот, — курить в палате не дозволяют, а так-то тут хорошо.
— Ага, толстая насчёт курения — лютая. — Согласился Саблин, вспоминая строгую медсестру. — Я только из полка, у Щавеля с Бахаревым был.
— Рапорт писал?
— Писал, а ты когда выпишешься, наверное, напишешь.
— Да, а то… У меня Щавель был, когда ещё солнце не встало, сел тут и за меня писал, изводил вопросами. Такой нудный. Так спросит, и так, и эдак.
Уж Саблину ли было этого не знать, целую неделю с особистом беседовал по поводу рейда.
— Вон оно, значит, как? — Саблин удивился несильно. Ему он не сказал, что у Сашки уже был, хитрый он, подъесаул Щавель. Сидит теперь у себя в кабинете, рапорты их сравнивает. Да и пусть, скрывать-то им нечего. — А ты про свечение синее в степи сказал ему?
— Нет, — оживился Сашка, — забыл я про это дело. Всё думал, написал, а про это забыл. А ты?
— Написал. — Сказал Аким.
— Эх, подумает, что утаить хотел, — сказал Каштенков.
— А чего тебе таить? Забыл и забыл, не велика тайна.
