Противник отбросил Айвора и подмял его под себя. Деревенский дурачок! Но это невозможно, Лилэн сказал, что мальчишка ушел в шахты… Нет, это был не он, луна, на мгновение показавшись из-за туч, осветила морщинистое лицо старика. И запах от него шел старческий, затхлый; скрюченные руки сомкнулись на горле Айвора и сжимали, пока он не потерял сознание.
Последнее, что он увидел в черноте ускользающего сознания, было рогатое чудовище: пофыркивая от нетерпения, оно поднялось на задние лапы, красные глаза приказывали Айвору быстрее умереть, потому что зверю не терпелось уйти. До рассвета ему надо было завершить еще одно дело…
Занимался день, когда трое полицейских вошли в рощу. Их привлек визгливый смех, непрерывно доносившийся из-за деревьев. Они старались держаться вместе, почему-то опасаясь идти поодиночке. Дошли до поляны, раздвинули листву — и обомлели.
— Бог мой! — Рослый сержант с покрасневшими от бессонной ночи глазами отпрянул, на миг ему показалось, что он бредит, и он недоуменно посмотрел на товарищей.
Сук, на котором висело обнаженное женское тело, скрипнул и прогнулся, грозя обломиться. Под ним раскинулось побоище — груда мертвых тел, некоторые еще дергались в агонии.
— Чертова бойня! — констебль помоложе почувствовал, что его вот-вот вырвет. В памяти мелькали фотографии, которые он видел в управлении уголовной полиции. Ритуальные убийства детей на ферме в Болхаузе. Есть ли какая-то связь между этими двумя зверствами? Завтра… нет, уже сегодня кумгильская трагедия выплеснется на полосы газет. На следующий день будут новые фотографии и новые подробности. Публика обожает смаковать кровавые истории в тишине и безопасности собственных домов. Только тут констебль заметил единственного уцелевшего в этой душегубке. Немолодая женщина сидела, привалившись спиною к дереву. Одна из тяжелых грудей была сильно исцарапана; бесстыдно раскинутые, согнутые в коленях ноги как бы призывали любовника. Она была уже за гранью разума.
Но настоящий ужас они испытали, когда нашли чернобородого мужчину. Он, единственный из всех, был одет и лежал в стороне, у подножья пологого склона. Вытянутые, плотно сжатые ноги указывали направление падения, руки были раскинуты в стороны. Он напоминал перевернутый крест.
Мужчина был сражен единственным ударом, размозжившим череп и оставившим столь четкий отпечаток, что его было видно за несколько шагов. Мгновенная смерть наступила от удара раздвоенного копыта!
