Шина была забыта, все с тревогой оглядывались вокруг, испуганно шарахаясь друг от друга. В ужасе они упали на колени и обратили взгляды в Лилэну, крики слились в едином вопле.
Главарь, казалось, оцепенел, протянутые руки что-то искали, но находили лишь пустоту. Он попятился, передвигая ноги, как заводная игрушка, лицо исказила страшная мука, какую не могла причинить даже самая сильная физическая боль. Он согнулся и зашатался, но прежде, чем тело ударилось о землю, он был уже мертв. Едва Лилэн тяжело рухнул на мокрую траву, на том месте, где только что стоял он, возникла из тумана какая-то фигура. Или это вечность прошла? Время исчезло.
Тень постепенно уплотнялась и приняла форму зверя, красные глаза сверкали сквозь туман. Из ноздрей шел пар — то ли морозное дыхание, то ли клубы дыма. Завоняло потревоженным гнилым болотом. Глаза зверя вперились в толпу, лишая мыслей, но не освобождая от ужаса. Если бы люди могли двигаться, то бросились бы бежать без оглядки. Но они застыли, бессмысленно глядя на явленное им. Илай все-таки добился своего!
Сам Сатана откликнулся на его зов!
Но не для их спасения он соизволил явиться. Из-за раздутых ноздрей и горящих глаз поглядывали иные черты — человеческие, но постоянно меняющиеся. Старческое лицо превратилось в юное, однако столь злобное, что оно не казалось неуместным на теле четвероногого. Перед ними было одно из воплощений Хозяина — омерзительно скотское, оно вдохнуло в извращенные души дикую ярость. Опустившись на четвереньки и свирепо рыча, люди превратились в кровожадную стаю невиданных хищников, готовых рвать друг друга.
Началась драка. Ими овладел первобытный инстинкт самосохранения: все кругом были врагами, нужно было уничтожить других, чтобы выжить самому. Вот из чьего-то горла брызнула кровь, и все накинулись на несчастного, а когда тот замер, бросились на следующего. Так убивали друг друга звери в человеческом облике; от воплей, сотрясавших заброшенную рощу, казалось, разлетался туман, луна скрылась за облаками, будто не в силах вынести ужасное зрелище. Они сплелись, как пауки в банке — апофеоз зла.
Но и во тьме безумие не прекратилось; отбрасывая мертвые тела в сторону, живые продолжали истреблять друг друга. Седой Айвор вырвался из схватки с окровавленной мошонкой, дико озираясь. Он мог бы убежать и спастись, но это даже не пришло ему в голову. Он снова кинулся в драку, увидел чьи-то горящие ненавистью глаза и с силой вонзил в них пальцы, пытаясь выдавить из орбит. Перед ним маячило плоское лицо с толстыми губами и поросячьими глазками, невероятная злоба была написана на нем.
