Тогда она позвонила Генри, решив, что они с Саймоном могли бы навестить его и, может быть, остаться. Но он не взял трубку.
Матильда не знала, что делать и куда идти, потому что у них с сыном больше никого не осталось.
Измученная, она решила переночевать в захудалом мотеле, потому что не могла позволить себе гостиницу подороже, так как старалась тратить свои собственные деньги, а не деньги Энцо. Но Саймону здесь совсем не понравилось. Он капризничал и проявлял беспокойство и никак не желал ложиться спать. Сначала он требовал какую-то «длинную непонятную сказку». Матильда не сразу догадалась, что Энцо, судя по всему, рассказывал ему длинные сказки на итальянском языке, который Саймон толком не знал, но все равно слушал с громадным удовольствием.
– Я скучаю по папочке, – сказал он, когда Матильда уложила его в кровать.
– Я тоже, – сипло выдавила она, поправив на нем одеяло и вглядываясь в его янтарные глаза, такие до боли знакомые, что это разбивало ей сердце. – Я тоже.
Когда Саймон уснул, Матильда уселась на потертый, отдававший затхлостью диван и достала свой телефон. Она не могла удержаться от просмотра новостей, выискивая информацию об Энцо. Просто чтобы узнать, чем он занимается. Но слухов о нем, последовавших за шумихой из-за их несостоявшейся свадьбы, больше не появлялось. А может, Энцо просто воспользовался своим влиянием, чтобы заставить прессу замолчать.
Матильда тяжело вздохнула.
Ее сердце мучительно ныло.
Она призналась ему в любви, а он просто швырнул это признание обратно ей в лицо.
Под конец даже любви оказалось недостаточно.
Только она не собиралась истязать себя, как раньше, или довольствоваться крохами, которые он собирался бросать ей, иначе в тот вечер бросилась бы на колени перед ним и начала умолять, чтобы он не прогонял ее.
Нет, она ушла от него с высоко поднятой головой.
На этот раз не она была тем, кто боялся, а Энцо.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть от неожиданности.
Было не так поздно, но за окном уже стемнело, и она никого не ждала.
Саймон спал в другой комнате, поэтому она быстро подошла к двери спальни и плотно прикрыла ее. А потом огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, так, на всякий случай.
Стук повторился, и Матильда, не найдя подходящего оружия, с громко бьющимся сердцем подкралась к входной двери и посмотрела в глазок.
В коридоре стоял высокий, широкоплечий мужчина, и его янтарные глаза, казалось, пронизывали ее насквозь через дверной глазок.
