Один шанс на соблазнение - Джеки Эшенден

Данте Кардинали, один из знаменитейших европейских плейбоев, привык просыпаться в чужих постелях. Он также привык видеть красавиц, стоящих возле этих постелей и влюбленно глядящих на него. Пару раз он даже просыпался прикованным за запястья и щиколотки к кровати. Сейчас был именно такой случай.

Однако в данный момент на него был нацелен пистолет, и в этом и состояло новшество.

Данте всегда было плевать на все и на всех, кроме самого себя. И своей жизни. И сейчас ему очень не понравилось то, с какой уверенностью красавица, стоявшая у кровати, держит этот самый пистолет.

Это была та самая женщина из ВИП‑зоны его любимого клуба в Монте‑Карло. Он провел с ней некоторое время… в беседе… потому что у него не было настроения обольщать ее. Такое случалось с ним довольно часто, и это могло бы насторожить его, если бы он задумался об этом. Но он не задумывался. Потому что редко вообще о чем‑то задумывался.

В общем, Данте не помнил, как долго они беседовали. Не вспомнил он, и когда беседа закончилась. По сути, он плохо помнил, что происходило в тот вечер, а если учесть нынешнюю ситуацию, выходило, что в какой‑то момент он просто выключился.

Зато он отлично помнил пронзительный взгляд голубых глаз этой красавицы. И сейчас этот взгляд был направлен на него. Создавалось впечатление, что красавица прикидывает, пристрелить его или нет.

Но раз он все еще прикован к кровати и жив, подумал Данте, значит, у нее есть определенные сомнения. А раз есть сомнения, можно попытаться отговорить ее от этой затеи. Ведь он способен убедить кого угодно в чем угодно, если, конечно, пошевелит мозгами.

– Дорогая, – заспанным голосом произнес Данте, ощущая сухость во рту и странную затуманенность сознания, – тебе не кажется, что пистолет – это перебор? Если хочешь переспать со мной, просто разденься и ложись рядом. Надобности приковывать меня к кровати не было. – В голове стало проясняться. – И кстати, подсыпать какую‑то дрянь в выпивку тоже не надо было.

Бесстрастный взгляд женщины – она говорила ему, как ее зовут, но он не помнил, – не дрогнул.

– Я не желаю спать с тобой, Данте Кардинали, – сказала она таким ледяным тоном, что Данте показалось, будто его разгоряченное тело окатили холодной водой. – А вот пристрелить тебя мне очень бы хотелось.

Итак, она намерена убить его и настроена чрезвычайно серьезно.

Конечно, Данте был встревожен пистолетом, нацеленным на него, и целеустремленностью, отражавшейся в прекрасных глазах красавицы. Однако, как ни странно, в нем превалировал не страх, а совсем другая эмоция. И это было радостное возбуждение.