Он буквально пронизывал ее своим взглядом. Но продолжал машинально поглаживать ее запястье, заново разжигая в ней страсть.
– Почему я должен говорить тебе? Почему я вообще должен что-то рассказывать?
– Потому что я ничего не утаила от тебя наверху в спальне, – выдержала его взгляд Матильда. – А потом я встала на колени для тебя и дала тебе больше.
Энцо только сверкнул глазами.
– Мой отец жаждал власти, – внезапно бросил он. – И когда я не смог помочь вернуть ее, он сделал вид, что меня не существует. А что до матери… Она была так несчастлива после того, как нас изгнали из нашего родного дома, что ее ничто не могло утешить. Она пила. Много. Однажды я вылил все ее вино, думая, что это сработает. – Матильда ощутила ладонью, как он стиснул челюсти. – Она пришла в ярость. Сказала, что я заботился не о ее благополучии, а о своем собственном и что я ничуть не лучше моего отца. Что я всегда хотел больше, чем… – Энцо запнулся, но потом продолжил: – Но это они, а не я, хотели большего. Я был недостаточно хорош для них.
Ком подкатил к ее горлу, а сердце мучительно сжалось. Она могла слышать его злость, а еще скрывавшуюся за ней боль.
В ней тоже начала закипать ярость, потому что она знала, каково это – быть отверженной.
– Ты достаточно хорош для меня, – пылко возразила Матильда. – Более чем хорош. Я хочу тебя таким, какой ты есть.
– Но ты заслуживаешь лучшего, Матильда. Ты заслуживаешь больше, чем я когда-либо смогу тебе дать.
Что-то внутри ее дрогнуло, но она не стала придавать этому значение. Потому что сейчас речь шла не о ней.
– Ты сказал мне, что я твоя и что ты никогда не отпустишь меня, – обхватив его лицо ладонями, сказала Матильда. – И я не хочу, чтобы ты отпускал меня, понятно? Я хочу быть твоей.
Он не шевельнулся, а только смотрел на нее с этим напряженным, голодным выражением лица.
– И ты не обязан смешить меня, – продолжила она так же напряженно. – Не обязан вызывать у меня улыбку. Просто дай мне то, что можешь, и этого будет достаточно. – Матильда мягко провела большими пальцами по линии его подбородка. – Этого будет более, чем достаточно.
Энцо ничего не сказал, но его глаза полыхнули пламенем.
Это было единственное предупреждение, которое получила Матильда.
Он наклонился над ней и жадно набросился на ее губы, с такой требовательностью, которую, казалось, не мог выразить словами.
И Матильда с готовностью принялась отвечать на его поцелуй, обвив руками его шею и изогнувшись навстречу его жаркому телу.
