Милостивый Боже, если не остановить ее, она лишит его остатков самообладания.
Он убрал ее руки от себя, и она не стала возражать. Матильда взяла презерватив и, открыв упаковку, держала его на ладони, глядя на Энцо.
– Хочешь я…
– Нет, – грубо оборвал ее он и, схватив презерватив, быстро надел его, чтобы она не заметила, как дрожат его руки. – Дорогая, это часть твоего наказания. Ты не будешь прикасаться ко мне, когда тебе вздумается.
Ее глаза светились теплом и нежностью. А еще в них читалось понимание, которого он не просил и с которым не знал, что делать.
– Но ты можешь касаться меня, – тихо сказала Матильда. – Когда захочешь. Я не буду возражать.
– Значит, ты глупая, – грубо отрезал он. – Разве ты не понимаешь, что я возьму больше, чем ты предлагаешь?
Потому что так и случится. Мать терпеть не могла его за то, что он постоянно пытался сделать так, чтобы она почувствовала себя лучше, тогда как ей хотелось, чтобы ее оставили в покое.
Да, он был жадным, а еще эгоистичным.
Матильда начала мягко водить ладонями по его груди, словно он был диким зверем, которого нужно было успокоить.
– Но я и так отдаю тебе всю себя.
Только Энцо не желал, чтобы она уступала ему, и не нуждался в ее нежности.
Он молча обхватил ее за бедро и резко проник в нее.
Матильда сдавленно ахнула, приняв его в себя, и он вспомнил их первую близость, когда овладел ею прямо у стены и поверить не мог, что существует такое невероятное удовольствие.
До сих пор не мог.
– Саммер, – выдохнул, не сдержавшись, Энцо, и она скользнула ладонями по его груди и, обняв его за шею, едва слышно произнесла его имя.
Не сводя с нее глаз, он начал двигаться. На этот раз медленно.
– О… – Матильда изогнулась, прижимаясь к нему своей мягкой, округлой грудью и глядя на него с такой страстью и удивлением, что у него перехватывало дыхание.
Потому что он испытывал то же самое острое наслаждение и чувство близости, как тогда, на острове. Оно никуда не подевалось и оставалось таким же прочным.
– Саммер, – снова пробормотал Энцо, не в силах остановиться.
– О… да… – прошептала она. – Энцо…
Матильда заскользила руками по его плечам, а потом забралась под его рубашку, и он застонал, когда ее руки коснулись его обнаженной кожи.
Он старался держаться, сжимая ее соблазнительные ягодицы и проникая в нее еще глубже. Но его сводило с ума то, как Матильда двигала бедрами и как дрожали ее пальцы, когда она возилась с его галстуком и пуговицами на рубашке.
