И правду говорили они. Не было счастья рыбаку. Жена его цвела красотой и здоровьем, новый дом его был выше и богаче, чем у старика, в его сети попадало много рыбы, богатство шло к нему так, что дивились люди, а сам рыбак был грустен, задумчив и забыл, как смеются. На ласковые вопросы молодой жены, на увещанья добрых людей ничего не отвечал рыбак. Стал он часто по ночам уезжать в море без сетей и рыболовных снастей, отплывал далеко от берега и сидел там, глядя на темную воду или на большую яркую звезду, что каждый день поднималась из-за моря на востоке. А под утро такой же молчаливый и скучный возвращался он домой, делал не то, что нужно, отвечал невпопад и смотрел, ничего не видя.
А через полгода после свадьбы ушел рыбак из слободы, не простившись с женой и никому не сказавшись. Куда ушел, — про то никто не знал.
5
А ушел он искать свою жемчужину.
Слышал он, что купец перепродал ее другому, другой третьему, и след ее пропал. И не по следу пошел рыбак. Он шел в ту сторону, откуда по ночам чудился ему стон жемчужной души и доносились ее слова:
— Ко мне не вернется моя свобода… Душа моя умрет, рыбак…
Шел, не разбирая дороги, не справляясь у встречных, не отдыхая в пути. Сколько шел — не помнил, куда шел — не знал. Шел через горы, не чувствуя усталости, проходил города, не замечая улиц. И чем дальше шел, тем яснее по ночам слышал знакомый тоскующий голос.
Откуда звучал этот голос? Куда звал он?
Звучал он и близко и далеко, будто от предутренней звезды к самому сердцу рыбака протянулась струна, и дрожала, и пела, и рыдала…
Это было ночью, в густом лесу. Струна перестала рыдать. Рыбак шел без дороги, раздвигая руками колючий кустарник. Сверху сквозь ветви деревьев смотрели звезды, кругом мелькали фонарики светящихся жучков.
Рыбак слышал стук сердца, и казалось ему, что лесное эхо повторяет эти удары. Где-то в глубине леса невидимый кузнец мерно ударял молотом по наковальне. От ударов мигали звезды и вспыхивали в темноте блуждающие огоньки.
Смеялась ночная птица над путником, потерявшим дорогу. Без устали, удар за ударом, стучал молот по наковальне. На звук его шел теперь рыбак. И в звуке его он слышал теперь слова укоризны:
— Рыбак! Уже тяжелый молот кует мне кандалы из чистого золота. Уже стоит в гавани корабль, который отвезет меня на север, в далекие страны, в вечное рабство. Спеши, рыбак! Спаси мою жемчужную душу!
Рвался рыбак вперед через лесную чащу. По лицу его били ветви, ноги запинались за корни, платье цеплялось за сучья. А ночная птица все смеялась над ним:
