Набрав полную охапку дел, мы быстро прошли по коридорам, направляясь к комнате номер 303. Мы уже приблизились к ней, когда Майк внезапно остановился, и я чуть не врезался в него. Дверь кабинета была приоткрыта на пару дюймов. Уоррен указал мне на нее и, жестом велев молчать, отрицательно покачал головой, давая понять, что, уходя, он оставил дверь запертой. В ответ я только пожал плечами, всем своим видом показывая, что это его трудности, и Майк приложил ухо к щели. Мне показалось, что я тоже слышу какой-то звук, напоминающий не то шелест сминаемой бумаги, не то шорох, словно бы кто-то осторожно выдвигал ящики стола и задвигал их обратно. Тут Уоррен обернулся ко мне. На лице его были написаны недоумение и растерянность, и я почувствовал, как по спине у меня побежал холодок страха. А затем дверь неожиданно распахнулась.
Уоррен инстинктивно отпрянул, толкнув меня, и мы едва не повалились на пол, словно костяшки домино. На пороге кабинета возник низкорослый азиат с метелкой из перьев в одной руке и мусорной корзиной в другой. Вид у него был ошарашенный. Мы тоже не слишком от него отличались, так как всем троим потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться.
– Просить прощения, мистер, – сказал уборщик на ломаном английском. – Я был прибираться в вашей комната.
– Ах да. – Уоррен вымученно улыбнулся. – Очень хорошо. Спасибо.
– Вы оставлять включенный копир.
Сказав это, уборщик сделал несколько шагов дальше по коридору и, вооружившись ключом, висевшим на цепочке у него на поясе, отпер дверь следующего кабинета.
Я посмотрел на Уоррена и улыбнулся:
– Да уж, шпион из тебя аховый.
– Ты тоже не Джеймс Бонд. Идем.
Майк велел мне закрыть дверь, а сам включил копир и, держа папки в руках, уселся за свой стол. Я опустился на знакомый мне стул, на котором сегодня сидел уже дважды.
– Итак, – объявил Майкл, – начнем по порядку. Здесь в каждом деле должна быть страничка с кратким резюме, куда занесено все, что имеет какое-либо значение. Если тебе покажется, что она подходит к твоей теории, мы ее скопируем.
И мы начали листать папки одну за другой, но, какое бы расположение я ни испытывал к Майку, мне не нравилось, что половину дел придется отдать ему на откуп и позволить решать, что годится, а что – нет. Я хотел просмотреть все тринадцать дел сам.
– Будь внимательнее, – напомнил я ему. – Мы ищем предсмертную записку, написанную цветистым слогом и напоминающую цитату из литературного произведения, предположительно стихотворения.
