Прошло дня три-четыре, и вот все документы были опубликованы в газете. Поднялся огромный скандал. Сразу же откликнулось много общественных деятелей. Статья вызвала возмущение среди жителей города. Ее перепечатали все прогрессивные газеты страны. Даже правительственные газеты под давлением общественного мнения вынуждены были откликнуться на это событие, постаравшись, правда, несколько смягчить факты. Некоторые прогрессивные деятели опубликовали в газетах статьи, требующие, чтобы правительство дало указание Тяньцзиньскому городскому суду о пересмотре дела Чжана и Лю. Авторы этих статей требовали освободить Чжан Тянь-бао и детей, а Лю У и Чжао Лю, виновных в гибели Ван Юй-чжэнь и Фэн-цзе, привлечь к ответственности. Некоторые газеты требовали, чтобы семья Лю возместила материальный ущерб и чтобы Лю и Чжао за убийство трех человек (считая и неродившегося ребенка) были присуждены к смертной казни.
С того дня, как рассказ о трагедии семьи Чжана был впервые опубликован в газете, самыми бойкими местами по продаже газет стала площадка у входа в суд и улица, где жила семья Лю. Сюда сходились мальчишки-газетчики со всего города и подымали многоголосый шум. Полицейские как-то избили несколько продавцов газет, но владельцы этих газет привлекли их к ответственности. Поэтому полицейские теперь не осмеливались трогать маленьких газетчиков, которые выстраивались под окнами дома Лю и, размахивая газетами, кричали: «Покупайте газеты! Покупайте газеты! Новое сообщение: Лю У и Чжао Лю обманом продают детей! Они торговали девушками и довели до смерти трех человек! Покупайте газеты!», «Свежие газеты! Чжан Тянь-бао взывает о помощи!»
У дома Лю собиралась большая толпа, люди читали газеты, многие выкрикивали ругательства. У дома с раннего утра стоял такой шум, что Лю У и Чжао Лю не могли спокойно ни спать, ни есть. Они прочно запирали двери и не смели и носа высунуть на улицу. Душегуб приказал слугам по утрам скупать у дома все газеты. Каждый день в шесть часов утра, когда первые разносчики с полными сумками газет появлялись у дома, Чжао Лю подымал слуг и посылал их на улицу скупать газеты. Но и это не помогало — все равно многие газеты попадали в руки окрестного населения. Душегуб уже не мог ждать, он постоянно связывался с судом, но и оттуда никаких новостей не поступало. Председатель суда написал ему в конфиденциальной записке:
«Я уже ничего не могу поделать с этим проклятым делом и не рад, что ввязался в него!»
